Я долго благодарила его, потом забралась в карету. Я не просила его ехать быстрее, чтобы не подумал, будто я собираюсь причинить кому-то вред или просто напроказничать. Вместо этого во время путешествия, которое показалось мне бесконечным, я пересчитала деньги в кошельке и поняла, что у меня две с половиной гинеи и шиллинг. Однако на одном повороте карета так накренилась, что шиллинг выскользнул из моей руки в перчатке и закатился под сиденье. У меня хватило ума даже не пытаться его найти в качающейся и подпрыгивающей карете. У меня не было желания оказаться похожей на Рори после встречи с теми двумя немцами.

Когда карета остановилась перед Хрустальным дворцом, я выбралась из нее и сказала извозчику:

– Мне очень жаль, но у меня только две с половиной гинеи. У вас под сиденьем валяется еще один шиллинг. Этого хватит?

– Хватит, дорогая. – Мужчина наклонился и взял у меня монеты, потом улыбнулся, показывая, что у него сохранились не все зубы. – Эта поездка стоит гораздо дешевле. – Он взял столько, сколько полагалось по тарифу. – Этого достаточно. Не знаю уж, какие у вас неприятности, и не хочу знать, но, судя по вашему виду, эти деньги вам пригодятся.

Я сглотнула слезы и поблагодарила его. Затем я приподняла юбки выше лодыжек, что уже стало входить у меня в привычку, и понеслась в павильон. Стоявший у двери охранник пропустил меня. Он или помнил меня, или ему не хотелось бежать. Хотя следует признать, что за прошедший день ему пришлось проявить активность, о которой он и не предполагал, устраиваясь на эту работу.

Я остановилась посередине центрального зала и стала оглядываться вокруг с диким видом. Для разнообразия удача оказалась на моей стороне. Вероятно, у делегации как раз сейчас закончилась очередная экскурсия, и их вели в кафе, куда меня водил Клаус. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Я заметила снующих официантов, которым предстояло обслуживать членов делегации. Чуть дальше стоял Фицрой, наблюдая за всем происходящим. Он подобно ястребу следил за членами делегации и за тем, кто с кем общается. Я уже подумывала о том, чтобы сразу подойти к нему и разговаривать лицом к лицу, но потом решила, что и так уже устроила шоу. Я привлекла к себе много внимания, пока бежала по атриуму, сверкая лодыжками. Я подошла к большому растению в горшке, немного постояла там, чтобы успокоить дыхание и восстановить нормальный цвет лица. Затем я немного вытащила блузку из юбки, пусть сидит криво, но так меньше бросались в глаза пятна крови. После этого я стала медленно продвигаться вдоль стены в направлении шпиона.

При обычных обстоятельствах у меня не было ни малейшего шанса застать Фицроя врасплох, но сейчас все его внимание было направлено на делегацию и на предупреждение возможных угроз, для чего он постоянно обводил взглядом помещение. Он явно думал, что никто не обратит на него внимание или посчитает безобидным. Или, скорее, он считал, что умеет отлично сливаться с фоном. Если у Фицроя и есть недостатки (я говорю о человеческих недостатках, их у него может быть множество), то шпион он отличный, единственное, чего ему не хватает, так это скромности. Он не заметил мое приближение. За его спиной я разглядела нишу, погруженную в тень благодаря тому, что снаружи окна были затянуты тканью. Для моих целей эта ниша подходила прекрасно. Я осторожно направилась к ней, то и дело замирая, как когда-то во время игры в «Море волнуется раз…» вместе с маленьким Джо. Быстро я действовала только в последнюю минуту. Я нырнула вперед, набросилась на шпиона и затолкала в нишу. Фицрой мгновенно сбросил меня с себя и болезненно прижал к полу. Не думаю, что он меня узнал, пока я не оказалась полностью в его власти.

– Эфимия, – не сказал, а выплюнул он с яростью. – Что с вами, черт побери?

– Выпустите меня, – произнесла я, с трудом хватая ртом воздух.

Он полусидел-полулежал на мне. Мою шею царапал холодный металл, и Фицрой еще придавил мне горло предплечьем. После того, как он меня узнал, стало легче. Шею мне больше ничего не царапало, но теперь в той области появилась жгучая боль, и я почувствовала, как вниз стекает струйка крови. Фицрой ослабил хватку, хотя и продолжал прижимать меня к полу, но рука больше не давила мне на горло. Вместо этого та же рука схватила мое плечо, сжав его так, будто оно попало в тиски.

– Я мог бы вас убить, – процедил Фицрой и огляделся. – И еще могу это сделать. Благодарите Бога, что здесь нет народа.

– Именно поэтому я и выбрала это место, – пояснила я. – Я не дура. – Услышав это, Фицрой вопросительно приподнял одну бровь. – Мне нужно срочно с вами поговорить.

– Есть и более простые способы, – заметил он, так и не отпуская меня. Я увидела, что он смотрит на меня подозрительно. – Они захватили Бертрама?

– Кто «они»? – спросила я.

– Те, кто подбил вас на эту дикую эскападу? Я не могу придумать никакой другой причины, которая заставила бы вас рисковать жизнью.

– Я не действую ни по чьему принуждению, – заявила я, наконец понимая, что он хочет сказать. – Я все придумала сама. – На этот раз Фицрой приподнял две брови. – Близнецы Риченды и Мэри похищены.

Фицрой нахмурился.

– Мэри? Ах да, ваша подружка горничная. – Он пожал плечами. – Меня это не касается.

– Но мне нужна ваша помощь! – воскликнула я. – После всего того, что я сделала для… – Я запнулась.

– Для меня вы ничего не делали, – ледяным тоном объявил Фицрой. – Все делалось во имя короля и страны.

Во мне проснулась ярость, и я заговорила значительно громче.

– Я выступала в роли управляющей делами, когда вас посчитали мертвым, я была душеприказчицей…

Мне было что еще сказать, но Фицрой закрыл мне рот ладонью.

– Тихо! – прошипел он. – Если нас тут кто-нибудь увидит, то я заявлю, что вы воинственно настроенная суфражистка, и вас отправят в тюрьму, а я этому поспособствую. – Я надеялась, что мои глаза горят гневом, который бурлил во мне. Я определенно прилагала усилия, чтобы они горели. Я подумывала о том, чтобы укусить его руку, но знала, что Фицрой, в отличие от Бертрама и Рори, легко даст мне пощечину и не станет испытывать угрызений совести или раскаиваться. Он склонился поближе ко мне и тихо заговорил: – Мне жаль, что Риченда поставила под угрозу своих детей. Я не желаю им зла. Вы забываете, что не я спланировал поездку в Хрустальный дворец. Я в этом не участвовал. Я здесь для того, чтобы защищать интересы нашей страны, и я должен ставить их выше всего остального. Всего остального! – Он склонился еще ближе, и теперь наши лица разделяли всего несколько сантиметров. Он особо подчеркнул два последних слова и говорил очень серьезно. – А теперь мне нужно, чтобы вы привели ко мне Рори и Бертрама. Они здесь? – Он так и продолжал закрывать мне рот рукой, поэтому я просто покачала головой – насколько это позволял захват. – В гостинице?

Я кивнула. Я предполагала и надеялась, что Бертрам к этому времени вернулся к Рори и Эми.

Фицрой опустил губы к моему уху и говорил так тихо, что, хотя его губы почти касались моей кожи, мне приходилось напрягаться, чтобы его услышать.