Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя минут пятнадцать Рада садится на пассажирское сиденье, пристегивается, даже не глядя в мою сторону, и тут же утыкается в телефон. Воздух в машине пропитывается ее раздражением и нервозностью. Жду несколько минут, пристально скользя по ней взглядом, как наконец она отрывается от мобильного и поворачивается в мою сторону. Сводит брови на переносице и прожигает взглядом точь-в-точь, как Ежик. Так вот кто учитель нашей дочери! Или это у них на генетическом уровне заложено?
– Что-то не так, Рада?
– Зачем нужно было меня дергать? Я вполне могла бы остаться у Кнопки!
– Нет, не могла бы, – спокойно отрезаю, заводя машину и выруливая с парковки в сторону ее дома. – Тебе нужно отдыхать. Не забывай о своем положении. Тем более, таком непростом.
Рада отворачивается к окну, обиженно сопя. Забавная такая.
Я понимаю причину ее недовольства, но даю ей время остыть, и лишь потом продолжаю:
– Я никоим образом не ставлю твою беременность выше Ежика. Наоборот. Я хочу, чтобы ты побольше отдыхала, потому что сейчас твоя поддержка очень нужна нашей дочери. А ты еще и в положении. Ты должна беречь себя, Рада. Для всех детей.
Понятия не имею, откуда в моей голове вся эта философская ерунда, но я ни капли не сомневаюсь в сказанном. И, кажется, мне удается достучаться до Рады, потому что ее взгляд немного теплеет, и на губах проступает легкая улыбка.
– Спасибо. Ты прости за такую реакцию…Просто до этого обо мне никто не заботился, кроме мамы.
– Теперь будут, – произношу твердо, отрываюсь от дороги и бросаю на девушку мимолетный взгляд. – Возьмешь больничный с сегодняшнего дня и вплоть до родов. Тебе надо отдыхать, хорошо питаться и беречься. Да и Ежик будет отнимать много времени и сил.
– Ты с ума сошел?! – делает страшные глаза, роняя челюсть на коленки. – Не забывай, мы с Олей не воздухом питаемся, да и реабилитация еще предстоит долгая и дорогая!
– Это не твоя забота. Я все решу. И да, я помню про свое обещание перевести остаток суммы в ближайшее время. Разумеется, помимо этого буду вас с Олей обеспечивать всем необходимым. Так что ты идешь на больничный и сразу в декрет. Силы нам всем еще понадобятся. Время предстоит непростое.
– Но как я возьму настолько длительный больничный?! – непонимающе хлопает пушистыми ресницами. – Доктор сказала, что со мной все в порядке, да и токсикоз не такой сильный, как с Кнопкой…
Губы сами растягиваются в улыбке на ее честность и непосредственность. Невольно сознание сравнивает Раду с Алисой: та бы, наверно, ответила согласием тут же, совершенно точно не заботясь, как это провернуть. Еще бы и путевку в санаторий потребовала помимо компенсации…
– Я сам переговорю с кадрами, отдам распоряжение, чтобы оформили больничный на весь срок беременности. Все будет нормально, как полагается, и место в компании останется за тобой. Тебя, как хорошего специалиста, разумеется, будет не хватать, но душевное и физическое здоровье Ежика сейчас важнее. Как и твоя беременность. Мы приехали, кстати.
Рада растерянно смотрит в окно, словно не понимает, что мы уже возле ее подъезда. Потом решительно кивает головой и тянется к ручке двери. И снова губы растягиваются в улыбке: сейчас она напоминает маленького котенка, который храбрится перед большим и здоровенным псом. Ее, как и Ежика, хочется обнять и защитить.
Я выбираюсь из машины, быстро ее обхожу, протягиваю руку и помогаю Раде выйти. Ее глаза распахиваются от неожиданности еще больше, а щеки слегка алеют.
– Может…– едва слышно шепчет, стоя так близко, почти касаясь меня, но упрямо глядя куда-то в район груди. – Зайдешь на чай?
Глава 29
Лука
– Знаешь, а давай! Я сегодня не успел позавтракать, а потом у меня деловая встреча, тоже не до перекуса будет. Только кофе, если у тебя есть. Не мешало бы взбодриться. Но, если нет, то чай тоже будет здорово.
– Есть, – она наконец поднимает голову и широко, искренне улыбается. – Пошли.
Ее квартира находится на третьем этаже панельной пятиэтажки. Старой, но вполне себе чистой. Мы молча поднимаемся на этаж, также молча проходим в квартиру.
– Ванная прямо, правая дверь, полотенце розовое слева. Я сейчас сварю кофе. Тебе с молоком?
– Нет. И без сахара, пожалуйста.
Я медленно иду в указанном направлении, оглядываясь по сторонам. Квартира небольшая, без дорогущего ремонта, но очень светлая, чистая и уютная. Здесь все пропитано теплом, заботой и добром. Маленьким счастьем на двоих. Эта душевность неожиданно чувствуется так остро, что мне хочется задержаться и эгоистично им надышаться. Потому что я давно не испытывал подобных чувств, забыв о них в гонке за финансовым состоянием. С самого детства, наверно.
Когда я вхожу на кухню, Рада как раз тянется к банке с кофе, которая стоит на самой верхней полке, очевидно, потому что редко используется.
Незамедлительно, подчиняясь требованиям своего тела, я подхожу сзади к ней вплотную, прижимаюсь к ее спине. Она вздрагивает и отшатывается назад, а моя рука на инстинктах вцепляется в талию, и я прижимаю ее к своим бедрам. Рада тихо и мелодично стонет, ее дыхание учащается, а пальцы до побелевших костяшек вцепляются в столешницу.
Неожиданно она откидывается спиной на мою грудь и упирается затылком в плечо, прикрыв глаза. Охрененное зрелище. Моя ладонь не заставляет себя долго ждать и перемещается с талии на живот, и большой палец медленно поглаживает участок оголившейся кожи. Носом веду по ее шее, глубоко вдыхая ее неповторимый сладковатый запах. Оставляю легкий поцелуй там, где шарашит пульс. Рада резко распахивает глаза, как будто очнувшись, и отскакивает в сторону, оттягивая рубашку как можно ниже.
Черт! Какого. Мать. Его. Хрена?!
Она – мать моего ребенка, беременная моими же детьми женщина! Я – женатый человек! Какого рожна вообще к ней полез?! Я ведь никогда не изменял Алисе! Даже в мыслях не было!
– Извини, – хриплю, как будто давно болен ангиной. – Я…не знаю, как так вышло. Наверно мне лучше уйти.
Зарываюсь пальцами в волосы, слегка сжимая, чтобы привести себя в чувство.
– Да, – шелестит напротив. Рада стоит пунцовая, глаза в пол, нервно теребит подол рубашки. – Так будет лучше.
Я слышу в ее голосе вину и раскаяние, и
