желание прижать, защитить и успокоить усиливается во сто крат.

– Ты ни в чем не виновата. Слышишь? Ни в чем. Это только мой косяк.

Она все также смущенно кивает, но глаз не поднимает. Шумно выдыхаю и иду в прихожую. Быстро надеваю туфли и выхожу за дверь, бросив на прощание:

– Я на связи. Звони мне, Рада. По любому поводу. Абсолютно. Ты меня поняла?

– Да, конечно.

– Когда ближайший прием у гинеколога? – неожиданно вспоминаю по пути к лифту и резко разворачиваюсь. На мое счастье Рада не успела закрыть дверь, наверно желая убедиться, что я вошел в лифт и точно уехал.

– Через две недели, – удивленно бормочет и наконец-то вскидывает голову.

– Хорошо. Я поеду с тобой. Хочу послушать доктора и его прогнозы.

В ее глазах вспыхивают недовольство и протест, рука сама ложится на живот, но неожиданно все мгновенно тухнет.

– Конечно, – выдает покорно и бесцветно. – Я помню, что сказано в договоре. Это ваше с Алисой право.

Я сильнее стискиваю зубы, чтобы не ляпнуть еще чего-нибудь. Все было и без того непросто между нами, но резко усложнилось из-за моей нелепой выходки. И Рада не придумала ничего лучше, чем развернуть наши отношения в сторону «заказчик-исполнитель».

– Ты завтра к Ежику собираешься?

Молча кивает сверля меня встревоженным взглядом. На ее щеках все еще алеет румянец, а грудь тяжело вздымается. В голове ураганом проносится мысль: она тоже что-то чувствует. Это сумасшествие на двоих.

– Дай знать, как соберешься, я постараюсь подстроиться или отправлю за тобой водителя, если сам не смогу забрать. Кстати, вот, – опускаю руку в карман, достаю визитку и делаю два шага к двери квартиры. Рада испуганно отступает назад, и я чертыхаюсь себе под нос. – Это номер моего водителя. По всем бытовым вопросам Саша теперь твой личный помощник: в магазин за продуктами, аптека, – что угодно. Любой вопрос. Либо едешь с ним, либо скидываешь ему список, он купит и привезет.

– Не стоит, Лука, спасибо, с этим я могу справиться и сама…

– Исключено, – жестко отрезаю и для убедительности хмурю брови. – Помнишь, Рада? Больше никаких сама. Теперь о вас с Ежиком есть кому позаботиться.

Глава 30

Лука

Откидываюсь в кресле, с глупой улыбкой на лице осознавая прочитанное.

Я – отец. Отец шестилетней своенравной и такой умной не по годам очаровательной Кнопки.

Это подтверждает результат анализа на ДНК, который я буквально только что получил по почте.

Не то, чтобы я до этого сомневался в отцовстве, но…наверно все же мне не хватало официального подтверждения. Как и моей жене.

Необходимость сообщить эту новость супруге омрачает радость неожиданно свалившегося на меня отцовства. Но откладывать больше некуда: я итак скрываю его уже больше недели.

Закрываю ноутбук, отпускаю секретаршу домой и спускаюсь на лифте на подземную парковку. Завожу двигатель и неспешно выезжаю.

Сегодня я не тороплюсь. Не то, что бы я трушу, но…чувствую, что новость выбьет Алису из колеи и расстроит ее. Тема детей для нее очень болезненна, и то, что я собираюсь ей сказать, в первую очередь ударит по ее самолюбию. Вероятно, она на меня обидится, даже несмотря на то, что когда мы познакомились с Алисой, Ежику уже было чуть больше двух с половиной лет.

Вот так, всю дорогу прокручивая в голове всевозможные варианты диалога, я подъезжаю к дому. Заезжаю под навес, отмечая, что красный вызывающий автомобиль Алисы уже стоит тут. Жена дома. А, значит, разговор откладывать больше не выйдет.

Прохожу в дом, неожиданно впервые внимательно всматриваясь в интерьер, подобранный Алисой. Нет, он, конечно, хорош, все друзья и знакомые восторгаются, попадая к нам домой. Он соответствует полностью занимаемому нами статусу в обществе, но…

У этого дома нет души. Он напоминает музей, в котором сосредоточены самые дорогие и эксклюзивные экспонаты. Красиво, экзотично, но не выглядит обжитым гнездышком любящей и молодой семьи.

Память услужливо подкидывает воспоминания о милой и скромной квартире Рады, а так же о том, что произошло у нее на кухне. Я гоню их от себя всю неделю, но они с завидным упорством возвращаются. Вот в этом милом гнездышке девчонок я бы с удовольствием пожил.

А также завершил начатое с мамой твоей дочери, – ехидно добавляет подсознание.

– Милый, это ты? – звучит голос Алисы из гостиной. Больше оттягивать неизбежное нет возможности. Глубоко вдохнув, я иду на голос жены.

Она сидит на диване, в эксклюзивном и, безусловно, дорогом шелковом домашнем костюме, и листает модный журнал.

– Ты сегодня рано, – бросает как бы между делом, не отрывая головы от страниц. – Кстати, ты не звонил сурмаме? Я говорила с ней утром и днем, а вечером она не скинула мне отчет по своему перекусу и ужину. Меня начинает это напрягать. Ты же понимаешь, как важно полноценное и сбалансированное питание для здоровья ребенка?

– Детей, – поправляю, и Алиса резко вскидывает голову, устремляя на меня недовольный взгляд. – Прекрати изводить Раду тотальным контролем. Этим ты только мотаешь ей нервы. Она не станет вредить детям, вспомни, как она их защищала в тот день в кабинете врача. Тем более, ты знаешь, в каком состоянии сейчас находится ее дочь.

Наша с ней дочь, – снова поправляет ехидный голос подсознания.

Алиса откидывается на спинку дивана, скрещивая руки на груди. Ее поза, как и выражение лица, не сулит ничего хорошего. Но я намерен в этом вопросе стоять до последнего. Потому что знаю, что моя жена тут точно не права.

– Меня не волнует состояние и здоровье ее ребенка. Я заплатила ей всю сумму вперед за суррогатное материнство. Озвучила все условия. Она согласилась, подписав договор. Так что пусть отрабатывает, я со своей стороны все выполнила, теперь намерена проконтролировать все до последней копейки!

– Алиса! – произношу с нажимом, чувствуя нарастающее глухое раздражение. Пытаюсь его унять, потому что это чувство никак не поможет мне в предстоящем непростом разговоре. – Это не договор оказания услуг, вернее, он, но не в том виде, к которому мы привыкли! Нельзя так изводить женщину, в конце концов, от ее уравновешенного состояния зависит здоровье наших малышей!

Алиса громко сопит, глядя на меня исподлобья. Но меня этим не напугать. Волнует лишь то, что ее воинственная поза говорит о том, что она встала на тропу войны.

– Так почему ты так рано вернулся?

Опускаюсь в кресло напротив, медленно выдыхая. Возвращаясь домой, я надеялся на понимание и благоразумие со стороны супруги, но поговорив сейчас, понимаю, что, кажется, мне рассчитывать не на что.

– Мне нужно тебе кое-что сказать. И