Сама жизнь учила его не жениться на моделях, которых он представляет. Разумеется, предыдущие четыре раза оказались не впрок, так что не было никаких реальных причин полагать, что и на сей раз урок будет усвоен.

Аттикус неуверенно поднялся и открыл ящик стола. Там для подобных случаев была припасена дежурная бутылка вискаря. Резерв.

Она была пуста. Бл-лин… Худшее утро изо всех. Он вернулся к накликанию на себя черной смерти.

Кто-то тарабанил в дверь — хотя, признаться, ощущение было такое, что стучали непосредственно ему по черепу. И Аттикус сделал то единственное, на что был способен: свернулся и в позе эмбриона стал ждать, когда все это прекратится.

Но оно не прекращалось. Послышались крики: «Откройте! Полиция!»

Это что, привет от Даны? Неужели она рассказала им о нычке с кокаином, который он пользовал у себя в офисе? Ха! Хрен ей: он весь запас вынюхал накануне. Спотыкаясь, Аттикус подобрался к двери и распахнул ее.

А-а! Свет в самую морду! Подобно Горлуму[17], он, крякнув, отшатнулся назад, когда солнечный свет резанул по глазам. Ай, горит! Просто пожар! В кабинет вошли двое и закрыли за собой дверь, отчего комната погрузилась в прежний полумрак. Аттикус с облегчением перевел дух.

— Вчмдело? — обалдело выдохнул он, тщетно пытаясь сосредоточиться. Это были не обычные копы. На них были безвкусно дешевые костюмы. Один из них, лысый с холодным взглядом, предъявил жетон.

— Я ДЕТЕКТИВ КУПЕР. ЭТО МОЙ ПАРТНЕР ДЕТЕКТИВ ЛОННИ. ВЫ АТТИКУС ХОФФМАН? — спросил он, своим трубным голосом невыносимо плюща Аттикусу мозг.

— Угу, — вяло уронил тот. — Да. Перестаньте вопить, пожалуйста.

Он снова выдвинул ящик стола. Хотя бы таблетки на месте. Выжрать, что ли, сразу оба десятка и отойти без мучений?

Он проглотил две, насухую.

— Мистер Хоффман, — обратился к нему детектив Купер на громкости, чуть более щадящей. — У нас к вам ряд вопросов.

— Ну.

— Ваша супруга указала, что вы, скорее всего, здесь.

— Ну.

— И просила вас пристрелить, если вы не будете с нами сотрудничать.

— Ну.

— Впрочем, если и будете, то все равно пристрелить.

— На нее похоже. — Аттикус истомленно смежил веки.

— Мистер Хоффман, вы, кажется, были представителем Тамэй Мозли?

Аттикус наморщился, пытаясь начать соображать.

— Минуту.

Он включил компьютер, едва превозмогая нестерпимое полыхание экрана. Это было прямо как иглы в глаза; о, какая мука, жить на этом свете… Прокряхтел:

— Как она пишется?

— Та-мэй, — подсказал детектив помладше. Лонни. Симпатичный. А может, и его в модельные проекты завлечь? Детектив, в мундирчике, на подиуме… Прелесть.

Аттикус набрал имя, и на экране появилась фотография.

— А, ну да. Была такая. Приходила несколько месяцев назад, и я сказал, что буду иметь ее в виду, — сказал он, читая свои записи. Там говорилось: «Вполне факабельная. Ноги раздвигать отказалась. На предложение позировать ню игнор». — Ангажемент ей я так и не подыскал.

— А Кендел Байерс? — спросил детектив Купер. — Ее интересы вы тоже представляли?

— Это которая умерла? Вы меня уже спрашивали, — заметил Аттикус, вбивая ее имя. На экране появилось фото Кендел. В записи указывалось: «По красоте не дотягивает. Обнаженку отвергла».

— Тоже ничего не смог подобрать. Для модели не хватает качеств.

— Почему же? — спросил Лонни.

Аттикус пожал плечами. «Да страшила, вот почему», — хотел сказать он, но ограничился замечанием:

— Под нашу специфику подходят не все.

— Мистер Хоффман, где вы были вчера вечером?

— Здесь, — кашлянув, ответил Аттикус.

— Один? — уточнил Лонни.

— Ну да.

— Прямо всю ночь? — упорствовал детектив.

— Ну а как же.

— И чем занимались? — гнул свое Лонни.

«Пил и плакал».

— Работал, — ответил Аттикус. — Работы уйма.

— Мистер Хоффман, Тамэй Мозли вчера ночью сбила машина. Насмерть.

— Это ужасно, — промолвил Аттикус, пытаясь изобразить ужас, присущий, по логике, этой фразе. — Такая… э-э… молодая и… — он призадумался в поисках эпитета, — невинная.

— Невинная в чем? — бдительно спросил Купер.

Да черт бы ее знал. Что еще можно брякнуть ради приличия?

— Да просто. Вообще невинная.

— За последнее время многие женщины, которых вы представляли, ушли из жизни, — заметил Купер. — Вам это не кажется странным?

— Первую я не представлял, — нахохлился Аттикус, чувствуя, что на него наезжают.

— Но она была в вашей базе данных.

— И что с того? У меня модельное агентство, единственное в городе. Любая девушка из Гленмор-Парка, желающая стать моделью, рано или поздно оказывается у меня.

— А Ализу Кеннеди вы, случайно, не представляли?

Аттикус проверил.

— Нет.

— Ну, а Изабеллу Гарсия?

— Погодите… тоже нет. Кто они вообще?

— Женщины из Бостона.

— Тогда здесь они каким боком? В Бостоне есть свои модельные агентства, и весьма неплохие.

— У кого-нибудь еще есть доступ к вашим спискам?

— У секретаря, разве что.

— А еще у кого-нибудь?

— Нет.

— Вы с кем-нибудь делились своими списками?

— Вы в своем уме? Если б я это делал, то остался бы без работы. Знание — деньги.

— А ваша секретарша? Могла она, теоретически, кому-нибудь их передать?

— Если б она это сделала, то уже кормила бы рыб на дне морском, — рыкнул Аттикус. Оба детектива уставились на него. — Да шучу я, — спохватился он. — Надо же, какие все нежные… Я бы ее уволил. Секретарш я не убиваю. За провинность их не убивают, а… ну, сами понимаете. Это же относится и ко всем. Убийства я не практикую.

Вообще-то не самая удачная шутка перед детективами, расследующими гибель пары-тройки несостоявшихся моделек. Всему виной похмелье, дающее о себе знать: так и колотит, нагоняя дерганость и нетерпение.

— Мистер Хоффман, вы не хотели бы проехать с нами в полицейский участок, ответить еще на несколько вопросов? — спросил Купер.

— Хм. — Аттикус призадумался. — Смотря как на это посмотреть…