– Колин! Мальчик мой, что с тобой?

Рубашку рванули вверх. Присвистнул Тимон:

– Ого! Тан Тюрон, помогите ему. Вы ведь сможете?

Тимон. Он-то откуда здесь взялся?.. А-а, и Аранта тут?

– Тан Тюрон, сделайте что-нибудь! Ему же больно!

– Не мешайте! Всем отойти!

– Я могу помочь.– Это уже голос Гариэль. Вот она присела рядом со мной.

– Вы что, не слышали? Отойти! Сейчас палицей разгоню...

– Гариэль, присоединяйся. В синхроне работать умеешь?

– Да, меня учили.

– Тогда приступаем! На счет три! Раз, два, три!

Боль, невыносимая и резкая, начала понемногу отступать, ворча, делая пронзительные выпады, заставляющие меня вскрикивать. Слезы сами текли из глаз, и я не мог ничего с этим сделать.

– Колин, ты меня слышишь?

– Слышу,– буркнул я, отворачивая голову, стараясь спрятать лицо.

Не хватало еще, чтобы все увидели мои слезы! Как маленький мальчик реву.

«Да, меня так бы не исссцелили. Правильно, что перекинулссся»,– прошелестело у меня в голове. Ничего, я по этому поводу еще выскажусь. Такую боль мне подкинул! Теперь мы квиты! – «Сссогласссен!»

– Тан Тюрон, а откуда у него это? Он же драконом был.

– Так именно потому, что был драконом, то дело обошлось только ранами. Если бы остался человеком, то погиб бы. Сразу и бесповоротно!.. Солториэн, что у вас?

– Шорт забрал четырнадцать наших...– Голос, полный скорби.– Они были как раз в том месте, где он вылез.

Я поднял глаза на эльфа. На лице, как бы он ни старался сдерживать эмоции, отражались мука и горе.

– ...Солондриэль тоже… Она готовилась стать матерью нашего первенца.

Боль отступила настолько, что я смог подняться.

– Но вы снова помогли нам. Шорт приходит раз в десять лет. Каждый раз мы теряли гораздо больше наших...

– Благодарите Колина.– Тан Тюрон мягко положил руку мне на плечо.– Я не могу давать «чистое пламя». Не пойму, ты-то откуда знаешь, как это делать?

– Ссстаршшшие учччили,– невольно вырвалось у меня.

Я зажал рот ладонью и испуганно уставился на наставника. Последнюю фразу я сказал шипящим голосом моего второго «я». Если я еще прошиплю тану Тюрону «малыш», тот ведь может и обидеться.

– Кто такие «старшие»? – Наставник требовательно смотрел на меня.

– Не зззнаю. Голоссса во сссне...– снова прорвало меня, как ни пытался я сдержаться.

– Ну вот,– раздался за моей спиной голос Тартака,– ударило по спине, а пострадала голова. Как лечить будем?

– Колин, не надо так! – В голосе Аранты дрожали слезы.

– Все! Уже все нормально! – Я успокаивающе поднял руку.– Это остаточные реакции организма. У нас такое бывает. Правда, тан Тюрон?

Наставник кивнул в ответ с самым серьезным видом:

– Да. Но о старших нам надо будет еще побеседовать.

Боль уже совсем ушла. Я обернулся. Гариэль устало мне улыбнулась:

– Я применила магию Леса. Только она смогла убрать этот кошмар. Я уже говорила тебе, что ты очень восприимчив к ней?

Ночь. Поляна среди леса. На поляне на длинных шестах горят четырнадцать факелов. Именно четырнадцать жизней забрал проклятый демон. Четырнадцать зеленых языков пламени взвиваются в небо. У одного из языков постоянно отрывается еще один маленький язычок – символ неродившейся жизни. Тишина молотом бьет по ушам. Именно так провожают эльфы своих погибших, а не ушедших добровольно. Мы все стояли здесь, отдавая последнюю дань уходящим.

Тихо, на пределе слышимости я услышал песню. Песню скорби и прощания. Она набирала силу, звучала отовсюду. Она выворачивала душу наизнанку. Слезы текли по щекам, и я не мог их остановить. Лес вместе с нами прощался с ушедшими. Величественные деревья стояли вокруг поляны, подобно воинам траурного караула, отдавая последние почести павшим.

Стоявшая рядом со мной Гариэль подхватила песню. Мелодия взвилась к звездным небесам, прося – нет, требуя, чтобы души погибших были отправлены в Арванаит – так называется место, куда в конечном итоге уходят все эльфы. Я не понимал слов, потому что не знал языка, но я чувствовал мелодию, слышал каждую ноту, и перевода мне не требовалось. Песня утверждала, что жизнь не закончена, она продолжается, и пока жива память, ушедшие не исчезнут, не растворятся в бездне времен. Да будет так! А наша задача – сделать все, чтобы подобные твари больше никогда не смогли проникать в этот и подобные ему миры.

Отзвучала последняя нота, последний плач и последнее «прости». Только тихий разговор деревьев под ночным ветерком нарушал тишину. Факелы, вдруг полыхнув напоследок пламенем, погасли. Всё. Они ушли...

– Нехорошее это место! – таинственно обратился к нам капитан Морат, пугливо посматривая в сторону поселка эльфов, когда мы появились на берегу.– Ох и нехорошее! Неладные дела там творятся! Я видел над лесом драконов. Наверное, вы тоже их видели. Видеть драконов – это не к добру! Они летали и извергали пламя! А ночью из леса доносились колдовская музыка и песни. Надо скорее отсюда уходить! Говорю я вам!

– Подумаешь! – важно изрек Жерест.– Там у нас случилась небольшая заварушка, вот и пришлось обратиться... Ой!

– ...к драконам,– закончил за Жереста Тимон, показывая рыжему кулак за спиной.

– А песня...– печально сказала Аранта,– она была не колдовской, а прощальной.

– Что-то я на корабле движения не вижу,– озабоченно прогудел Тартак, вглядываясь в силуэт судна, торчащего на мели в пяти сотнях метров от берега.

– Дрыхнут,– хмуро проинформировал капитан.– Меня нет, и поднять этих олухов некому.

– Сейчас поднимутся,– пообещал тролль.

Рев пароходной сирены в тумане – это лишь слабое подобие того, что исторг из своей глотки наш большой и лохматый товарищ. Стоявшие рядом люди и эльфы шарахнулись от Тартака, испуганно зажимая уши руками. Качнулись деревья, птицы взвились с криками над лесом, добавляя в какофонию свою пронзительную ноту.

На корабле сразу же наметилось движение. Полуодетые люди выскакивали на палубу и, столпившись у бортов, вглядывались в берег, стараясь понять, что же там происходит.

– Вот,– удовлетворенно буркнул Тартак.– Можешь командовать.

Капитан смотрел на тролля со смесью изумления и восхищения.

– Мне бы такого боцмана,– пробормотал он, покачивая головой,– я бы горя не знал. Матросы бы у меня по струнке ходили. Все палубные работы выполнялись бы быстро и качественно.

– Это как сказать,– нейтрально произнес Фулос.

Харос кивнул в знак согласия.