– У нас нет на это времени. Йоши… – попытался было возразить Кенджи, но госпожа Кумо была просто неумолима.

– Если Йоши и впрямь сейчас прячется в Одиннадцати Звездах, пара дней ничего не решит. Наверняка он ждал вас на выходе из портала – а не увидев, решил, что вы погибли при переходе или были убиты его людьми. В этом случае он чувствует себя в полной безопасности – что сыграет вам на руку. Ну, а если мы ошиблись – негодяй уже далеко отсюда и тщательно заметает следы. Тогда Сато помогут лишь боги.

Кенджи честно пытался найти хоть один довод, который смог бы хоть чуть-чуть противостоять беспощадной логике Кин, но… Ее слова звучали на редкость разумно и убедительно, так что пускай и скрепя сердце, он все же дал свое согласие. Да и если честно у него почти не было сил спорить. Ноги его будто набили ватой, в глаза словно засыпали по мешку песка, все тело ныло, а при каждом вдохе и выдохе внутри груди раздавался подозрительный хрип. Макото, разморившийся от тепла и сытного ужина, тоже открыто клевал носом. Завидев это, Кин приказал слугам приготовить для них спальни.

Они уже попрощались с гостеприимной хозяйкой и направились на покой, когда Кин вдруг произнесла:

– Кенджи, ты позволишь поговорить с тобой наедине?

Он переглянулся с Макото, однако тот лишь пожал плечами, широко зевнул, хрустнув челюстью, и вышел в коридор.

– Подскажи, правильно ли я поняла. Тот демон – как его там звали? Гуло? – использовал против тебя Око Тьмы, но ты остался цел и невредим, верно? Ты хоть что-нибудь почувствовал?

– Ничего, – ответил Кенджи, говоря чистую правду. – Так, легкое покалывание.

– Очень интересно, – протянула Кин, потирая нос указательным пальцем. – Как ты сам, наверное, знаешь, тьма – самый редкий, опасный, менее всего изученный, но при этом наиболее могущественный элемент. Не каждый колдун моего Дома способен сотворить Око Тьмы подобных размеров, а уж про то, чтобы просто поглотить его… Ты пошел по этому пути развития в своем монастыре?

– Да, – ни на миг не задумавшись, ответил Кенджи.

– И какой ты ступени? – сощурила глаза Кин.

– Второй, – после некоторого колебания ответил Кенджи, по сути, ткнув пальцем в небо.

– Адепт. Как интересно. Позволишь мне взглянуть на останки той чудесной лютни? – вдруг перевела тему Кин к огромному облегчению Кенджи.

Взяв в руки обломки, Кин аккуратно разложила их перед собой на столе и бережно провела по уцелевшей струне пальцем.

– Удивительная вещь, – произнесла она, уткнувшись носом в темное дерево. – И тем радостней, что она больше не находится в лапах того мерзкого отродья йорогумо.

– Но ведь Госпожа Паутина тоже…

– Паук? – поморщилась Кин. – Однако это не делает ее более приятной компанией. Конечно, эти создания ночи мне симпатичны – что неудивительно, учитывая название моего Дома – но если вдруг какой-нибудь тарантул надумает цапнуть меня за руку, я быстро покажу ему, как сильно он ошибается.

– Жаль, что пришлось ее разбить.

– Быть может, не все еще потеряно, – хмыкнула Кин. – Однако вернемся к нашим элементам. Знаешь, практически каждый человек – даже самый жалкий и никчемный – обладает Волей. Пускай даже малой ее крохой, сам того не ведая. Но лишь немногие способны не только обнаружить Волю, но и заставить ее служить себе. Тренировать эту силу, как кузнец обрабатывает податливый материал, чтобы превратить его в смертоносную сталь. Тщательно взращивать внутреннюю мощь, чтобы из небольшого семечка проклюнулся росток, который потом может стать величественным древом…

Она на миг умокла и подняла глаза на Кенджи, словно желая проверить его реакцию.

– Но демоны – совсем другое дело. По своей сути каждое из этих созданий, в независимости от своего вида, просто пропитано магией. Чем старше и опытнее они становятся, тем больше вырастает их внутренний потенциал – именно поэтому демон зачастую может быть куда более опасным, чем самый искусный человеческий заклинатель. И есть одна маленькая деталь, из-за которой большинство этих бестий очень не любят враждовать друг с другом. Во всяком случае, с теми, кто равен или превосходит их силой. Ведь кинь ты в пожарище пылающую головешку – и огонь раздастся лишь сильнее…

Кин замолчала и некоторое время они пробыли в тишине, слыша, как за окном шумят ночные птицы да перекрикиваются часовые.

– К чему вы клоните? – спросил Кенджи, когда молчание слегка затянулось.

– Магия демона не может навредить другому демону, если он равен ему силой или превосходит. Во всяком случае, так гласят предания.

Несмотря на то, что солнце только-только показалось из-за горизонта, не успев еще как следует прогреть этот мир, с молодого парня – почти мальчишки, на щеках которого не было даже первого пуха – ручьями стекал пот, оставляя разводы на пыльной земле. Черное кимоно намокло так, что, наверное, стало весить в два раза больше, а вены на висках взбухли настолько, что походили на толстых червей.

Шутка ли: мало того что он стоит босыми ногами на скользком бревне, так и норовящем сбросить его наземь, так помимо этого в руках его длинный посох, на каждом конце которого по ведру с водой, а к ногам – будто бы всего этого было мало! – вдобавок привязаны мешочки с песком.

Казалось бы, ему предстояла плевая задача, с которой может справиться даже ребенок: всего-то пройти десять шагов от одного конца бревна до другого, развернуться и повторить свой путь. Однако все вышеперечисленное превращало довольно простой урок в настоящее испытание.

Не помогали ни взгляды других учеников, следящих за каждым движением собрата, ни ругань мастера, ни свист его длинной бамбуковой палки. Парень поежился, представив, как тяжелый на руку сенсей делает взмах – и она опускается прямо меж лопаток нерадивого послушника. Конечно, удар, скорее всего, не оставит даже синяка – так, легкое покраснение, точно от укуса пчелы, но вот только кожа будет гореть огнем как минимум до вечера. И хорошо, если сегодняшнего…

Так, хватит. Чем больше он медлит, тем больше шансов провалиться и получить нагоняй. Парень выкинул из головы все мысли. Теперь был только он, бревно и те злосчастные десять шагов. Он осторожно переставил правую ногу. Потом сделал то же самое левой. Покачнулся – но сумел перенести вес тела и не рухнуть наземь. Еще один шаг – не торопясь, но и не медля, аккуратно балансируя шестом. Дойдя до конца, он вмиг развернулся на одной пятке – и с облегчением выдохнул, когда смог обрести равновесие.

Неужели у него получится? Парень ступил на учебный снаряд восьмым – и лишь одному из семерых удалось преодолеть расстояние хотя бы наполовину. Он не шел, он парил, с каждым мгновением наполняясь уверенностью. С какой завистью будут смотреть другие ученики, когда он ловко спрыгнет на землю и непринужденно пожмет плечами – дескать, нельзя было придумать чего потяжелее? Как мастер нахмурит брови, но наградит его скупым кивком – своей редкой и оттого такой ценной похвалой. Как горда будет его семья, когда он напишет о своем успехе в следующем письме! Как…