Я почувствовала, что меня уносит.

И лишь его руки и его дыхание я продолжала ощущать по-прежнему ярко.

Последнее, что я услышала перед тем, как окончательно уплыть в хаотичный сон, это лёгкий чуть удивлённый смешок и шёпот:

– Чувствуешь? Теперь ты утягиваешь меня с собой…

***

Утром я проснулась еле-еле. Сон никак не хотел меня отпускать. Странно, вроде вчера легла даже раньше обычного.

– Тебе вставать не пора? – уточнила мама, заглядывая в комнату. – Вроде бы когда-то тебе можно позже приходить, когда-то надо раньше… путаница, одним словом.

– Мам, мне можно приходить чуть позже. Василий Петрович всегда требует быть выспавшейся и отдохнувшей. Просто мне самой не очень нравится пользоваться его расположением, поэтому я всё-таки стараюсь приходить, как полагается.

– Это правильно, – одобрила она. – В общем, мне главное было убедиться, что ты не проспишь.

Я вяло кивнула и спустила ноги с кровати. Внезапно мне на мгновение померещилась какая-то тень у окна, однако, когда я повернулась, то ничего не увидела.

Контрастный душ помог прийти в чувство. После завтрака я и вовсе забыла, что что-то не так.

***

Василий Петрович появился в магазине сразу после меня. Причём он переместился порталом.

Мы, лениво переговариваясь, выпили чаю, я согласовала покупку книг, отправила заказ и, оставив оборотню свой телефон, ушла в Мистбург.

Поначалу всё шло по накатанной.

Я погладила Цербера и уселась с книгой в кресло. Однако сосредоточиться на чтении у меня не получалось. Что-то будто мешало. Прислушавшись к себе, я так и не поняла, откуда беспокойство. Мне казалось, что кто-то непрерывно сверлит меня взглядом.

Однако в этом ничего удивительного не было, ведь в кафе напротив всё так же сидели магики, интересующиеся моей жизнью. Пора было уже привыкнуть.

Вот только именно это ощущение отличалось от того, что было раньше.

В неосознанных попытках найти причину этого нового чувства, я то и дело поднимала голову от книги. Пару раз мне померещилось некое еле заметное затемнение на границе взгляда, но когда я оборачивалась, то ничего не видела. И Цербер ничего не видел и не чувствовал, хотя уверял, что след чужой магии от него бы не ускользнул.

Впрочем, эти неоформленные беспокойства мучили меня только первые полчаса. А потом началось такое, что я про них попросту забыла.

Поначалу возле витрины остановился мальчик. Я далеко не сразу узнала в нём Тольди. Точнее, я не узнала – мне сказал Цербер.

– Тольди! – воскликнул он.

Я поспешно отключила полог тишины и принялась рассматривать сияющего паренька в чистейшей и явно новой одежде. Теперь он походил на зажиточного горожанина. Даже щёки перестали быть впалыми и лицо сияло здоровым румянцем.

– Привет! – радостно сказал он.

Глава 13

– Ты… так изменился!

– Благодаря тебе и твоим подаркам! Смотри! – Он повёл рукой над плечом, и там обозначилась одна из знакомых куколок-оберегов, которая сидела у него на плече, как живая. – Она теперь меня охраняет! И с этой защитой мне никто не страшен! Даже сильным магикам она не по зубам! А других кукол я своим сёстрам раздал. Жаль, их мало было. Зато по накопителю всем досталось! А накопители мощные – их о-го-го как надолго хватит! Ещё и осталось несколько про запас! Теперь мы и убежище можем обогреть и свой резерв держать в отличном состоянии! Видишь, какой я теперь чистый? У меня столько силы, что легко получается себя в порядок приводить и одежду очищать да обновлять. А ещё, представляешь, меня наняли на работу в клан оборотней! Правда, посыльным. Им как раз кто-то вроде меня нужен был. Отправляют меня всякие нежелательные сообщения передавать в другие кланы и должникам. Я ж неуязвимый теперь!

– Слушай, а куда ты дел хвост? – Наконец, я поняла, что сбивало меня с толку больше всего.

– Я его спрятал, как все нормальные оборотни! – гордо сказал парень. – Правда, они просто перекидываются в человека до конца, а я магией спрятал. Но всё равно так намного лучше. Вот, смотри!

Он на мгновение вновь вернул хвост, вильнул им и снова убрал, гордо глянув на меня.

Ох, зачем я вообще про это заговорила…

Ведь в следующий момент со стороны столиков уличного кафе раздался вопль:

– Хвост! Это… это… тот самый парень, оборвыш, который приходил вчера! Теперь у него есть сила! Она ему дала накопители!

Что началось после этого крика! Магики зашумели и повскакивали из-за столов.

– Ой! – пискнул Тольди. – Прости! Мне-то ничего не будет, а тебя теперь в покое не оставят! Они тоже будут требовать накопители!

– Ничего, справлюсь, – выдавила я, глядя на то, как все, услышавшие возглас, не сговариваясь, двинулись к витрине. – А ты иди, наверное.

– Ага… я ещё загляну как-нибудь… когда всё уляжется.

Тольди припустил прочь, на него не обратили внимания.

А я вновь установила полог тишины и, обменявшись взглядом с Цербером, вышла в свой мир.

– Что там случилось? – спросил Василий Петрович. – Я вроде шум слышал. Звуки оттуда чуть искажаются временами, если не совсем рядом с дверью сидеть. Когда вроде чётко слышно, когда вовсе будто помехи. Вроде сначала отзвуки разговора доносились, а потом кто-то заорал про накопители.

Выслушав мой рассказ, он только головой покачал.

– М-да, теперь там какое-то время будет беспокойно. Что-то я не подумал, что народ так по накопителям изголодается. Вот только тебе всё равно придётся перетерпеть. Ты ведь сегодня там даже и часу не пробыла. А надо минимум часа два.

– Ладно, сейчас вернусь туда. Пару часов попробую досидеть. Будем надеяться, что они поймут, что я в общение вступать не собираюсь, и угомонятся.

Ага, не тут-то было.

Когда я вышла наружу, возле витрины была плотная стена народа. И они теперь отнюдь не ограничивались взглядами! Они вообще вели себя так, как будто я им всем что-то клятвенно обещала, но не выполнила. Полог тишины не давал слышать слова, но было видно, как они гневно жестикулируют и разевают рты.

Некоторые от перевозбуждения частично утратили человеческий облик. У кого-то глаза загорелись, у кого-то челюсть выдвинулась и зубы удлинились и заострились, у кого-то руки начали искриться.

М-да, что-то я себя переоценила. Под таким давлением мне совсем не хотелось находиться в магазине. Как сосредоточиться-то? Ладно хоть, у меня ширма имелась. Правда, почему-то казалось, что общее негодование проникает и через неё.

Устроившись в кресле за ширмой, я принялась обсуждать с Цербером наше положение дел. Время от времени от двери между мирами доносился голос Василия Петровича. Он нарочно передвинул прилавок так, чтобы по возможности слышать все разговоры без искажений. Цербер радовался тому, что общается с создателем и, похоже, был единственным, кого происходящее не то что не напрягало, а даже и радовало. Да уж, скучать ему теперь точно не приходилось.

Был, конечно, ещё вариант уйти в какую-нибудь из хозяйственных комнат, например, в кухоньку, где стоял чайный магический аппарат. Но