- Я знаю, - повторила слова другаКрид.

- Слухи ползут быстро.

- Нет, это не слухи. Я - пилот.

Теперь остановился Виктор: - Непонял?

- Я все расскажу, но толькопозже. - Поморщилась Крид, - я хочу выпить, но не просто вина. Я хочу водки илиэля, сегодня я пью за мир на этой земле и мне плевать, что тебе это непонравиться. Я хочу напиться и знать, что мне не будут стрелять в спину и подухом не заклацают железные зубы дракона, Виктор.

- Ты права, Линкольн, мы всеустали. Пошли, поищем бар что ли, - Виктор огляделся по сторонам и прибавил, -я бы тоже выпил.

Искать бар было сложно, потомучто жителям города сейчас было не до выпивки, половина отправилась на север вжелезный город, восстанавливать тот, а другая половина была в действующейармии, у которой хватало хлопот с оставшимися железными драконами. И толькомаленькая часть людей, все же нашла время для праздника. Было что праздновать -мир. К ним присоединились Виктор и Крид.

Это было подобие бара:обшарпанные железные стены, потрескавшийся потолок, ржавая барная стойка,кривые стулья, но люди не замечали скудной обстановки, они были счастливы. Онипили водку, играли в карты, ставили пари в шашки, наконец, кто-то наладилстарое-старое пианино, и в баре появилась живая музыка. Нашелся человек,который умел играть на инструменте, потом к нему присоединился скрипач ипраздник начался. Через несколько часов бар был полон обитателей.

Крид и Виктор выбрали столик наулице, остановились на выборе, что лучше побыть в дальнем углу. Она рассказалаему о своих странствиях за год, Виктор рассказал о том, как попал в армию, сталпредводителем пограничного фронта и как был свидетелем падения армии врага, новсе он рассказывал нехотя. Наконец, разговор зашел в тупик и они замолчали.Если бы не праздник, который добрался и до столика Линкольнов, то они быпросидели, не говоря друг с другом весь вечер.

Люди протягивали к ним руки,приглашая потанцевать. Крид вопросительно посмотрела на Виктора, он толькопожал плечами и кивнул в знак согласия. Выбравшись из-за столика, они присоединиськ толпе. Наконец, танец захватил и их. Взявшись за руки Крид, Виктор, сутулыйчеловек из толпы, веснушчатая девочка, пожилой человек и еще с десяток незнакомых людей делая шаги то вперед, то назад вели хоровод. Наконец, ктовыкрикнул: "Виват, миру!" И люди подхватили это слово. Музыка перешлав ритмичный темп, и все началось снова, только без Виктора и Крид. Он взял туза руку и спросил:

- Зачем ты это сделала? Я неповерю, что все ради славы и громкого мира! Они даже имени своего спасителя незнают!

- Кити погибла, - короткоответила Крид, - я не говорила тебе это, но чудовище...когда оно напало натранспортер, Кити была одной из первых, кто... о, Виктор, я хотела быть с ней!

- А сейчас? Чего ты хочешьсейчас? Может быть, броситься головой с обрыва?! Или твое сегодняшнее желаниебудет раздеться до нога?! Или напиться в стельку?! Тысяча мустангов и одинидиот! - Виктор был зол.

- Ты... как ты можешь? Воттак..., - выдохнула Крид, - где твое сердце?!

- Мое сердце вот здесь, - он указална грудь Крид, - но мой разум всегда на месте. Чем ты думала Крид - это былосамоубийство! Что оно бы тебе дало?

- Я отомстила, Виктор!

- И как оно? - он смотрел на неехмуро даже высокомерно.

- Что оно?

- Месть? Что ты сейчас чувствуешь?- ответом на его слова было молчание.

- Я понял, - перебил ее молчаниеВиктор, - ты не изменилась Крид. Повзрослей, наконец.

Он развернулся и зашагал прочь избара, от Крид.

- Виктор не смей! - Линкольнпустила в ход последнюю попытку, но он не обернулся, - Черт, эгоист!

- Не думаю Крид Линкольн!

- Мы не договорили, Виктор?!

- Мы поговорим тогда КридЛинкольн, когда вы леди, наконец, повзрослеете!

- Ты не понимаешь! - Линкольн отобиды топнула каблуком, но он не обернулся:

- Я все понимаю... - он даже неоглянулся, говоря все эти слова.

Темнота приходит не только снаступлением ночи, темнота может заполнить даже сердце человека. Очень быстропроисходит реакция поглощения тьмы, так, что тот, чье сердце уже заполненотьмой не подозревает, что он подобно черному сгоревшему углю, темный как ночь.Темнота бывает разной - от неразделенной любви, от бесконечной власти, от обидына человека или еще хуже, обиды на весь мир, который даже не подозревает, чтоповинен в неудачах человека обиженного на всю вселенную.

Темнота поглощает, толкая нажуткие поступки, решения, необдуманные действия. Наконец, тьма в сердцечеловека развращает и то, что казалось, не так давно страшным кажется чепухой.Тьма закрывает глаза человека на добро, и он больше не видит граней между,простыми, банальными вещами. Все ему кажется в черном цвете и даже самое доброесветлое, он ставит на одну линию с ужасным, потому сам стал чудовищем. Уделчудовища уничтожать все, что хрупко в этом мире. Хотя если бы не было зла, тоне было добра. Все вещи, которые не могут друг без друга; как огонь и вода,земля и воздух, женщина и мужчина - примеры, можно приводит бесконечно, но сутьостается одна и та же - всему нужен противовес или первое теряет смысл в этойжизни.

У Рима был шанс. Этот шансназывался выбор, он не мог оставаться на линии нейтральной территории. Рано илипоздно выбор должен был быть сделан в хорошую или плохую сторону. Каждый из насвыбирает путь по плечу, но чаще всего мы становимся марионетками обстоятельств.Они толкают на жуткие поступки, которые кто-то осознает и встает на путь добра,а кто-то стыдиться, но продолжает упорно придерживаться темной стороны. Хуже стеми, кто считает, что дорога зла правильна, что все, что они творят правильно.Так считал Рим, вытирая о рукав окровавленный нож. Под его ногами лежалоостывающее тело плантатора Линкольна.

- М-да, старик Плантатор сегодняне твой день, - сказал Рим, выступая к ревущей толпе:

- Эй, эй, эй! Ребятки успокойтесь!

- Где он?

- Где Плантатор?

- Он мертв, - ответил Рим.

- Ты убил его?

- Да, - ответил Рим, а подтрибуной по подземелью прошелся злой рев.

- И тебе не страшно Рим?!

- Мы можем сделать с тобойтоже...

- Да, он был хороший человек!

- А вы не хотите узнать почему?!- Спросил Рим, - почему он умер?

- Ну, и почему же?!

- А что бы вы сделали, когдавдруг стали калекой?! Вы знали о том, что рано или поздно ваше тело васподведет, но надеялись, что все обойдется! Вы мечтали о чуде, но чудес в нашейжизни не бывает! - Это была наглая ложь, но они хотели поверить ему. Рим дажесам верил, что говорит эту чушь: