Но как знать, как знать… Ведь у жизни, как ни крути, свой расклад имеется. Непридуманный. И для любви в нем всегда есть место. Особое. Даже на такой страшной войне, как эта. И даже для бывших пограничных псов, ныне по воле человека ставших смертниками. Эх, собаки, собаки – цены вам нет…

А что касается виновника «торжества», то Бурьян просто герой. Потому и рассказ об этом особый .

…Покрошили они тогда «бранденбуржцев» в капусту. Было дело… Никому уйти не удалось. Всех положили на той лесной поляне, где они устроили засаду на их отряд. Ещё бы немного и…

Но исход скоротечной схватки «кто кого» оказался не в пользу спецподразделения Абвера. Наша взяла! Ну а по большому счёту все это благодаря Бурьяну. Честь ему и хвала. Он и потом выручил их, когда они чуть было не нарвались на немецкую разведгруппу.

…В общем, досталось «бранденбуржцам» на все сто. А дело было так… Выходили они, как всегда, лесом, возвращаясь после удачного рейда по фрицевским тылам, когда, успешно подкараулив на просёлочной дороге танковую колонну, всю её и уничтожили. А часть танкистов, в спешке покидавших свои горящие машины, расстреляли в упор. Сан Саныч, как окрестили в отряде Ковалёва, строго–настрого приказал Бурьяна в дело не пускать: «Успеется. Не минируй его». Леда в этот раз на дело в рейд с ними не пошла. По известной п ричине. Осталась за линией фронта при водителях, охранять их бесценные полуторки.

Зная, что Бурьян чужого определяет за версту, а то и за три («Ну чисто волк – ты только посмотри на него!» – цокали языками от восхищения в отряде), Никита по приказу Ковалёва шёл с ними впереди в группе из трёх человек. Что‑то наподобие разведдозора. По подсчётам оставалось до своих позиций недалече. Какой‑то час–два скорой ходьбы. И тут… Замер Бурьян. Встал как вкопанный. Скалит пасть. Клыки показывает. Все ясно Никите: впереди затаился чужак, их караулит.

Засада! Ай да Бурьян! Молодчина!

Вот и на границе тоже так бывало… В секрете вдруг весь напряжётся, клыки показывает. Мол, знай, Никита, товарищ младший лейтенант, за Бугом, на той стороне, враг затаился. Я его чую. Во–оо–н в том направлении, куда я морду свою скалю, притаился вражина. Спрятался. Но со мной‑то в прятки не поиграешь, дудки. Там он, Никита, там. Он нас не видит, но я его за версту чую. Будь спокоен, дорогой товарищ, я его не проморгаю.

Вот и здесь, на фронте, глаза и уши отряда – это Бурьян. Уши – это уже точно. Не уши, а чудо–локаторы. И нос такой – дай бог каждому зверю. Да и стать у Бурьяна – загляденье. Все профессиональные кинологи, лишь глянув, оценивали эту стать по одному–единственному критерию – красавец! Только для племенной работы…

Ну что тут скажешь?

Ишь как щерится верный пёс. Недоволен, что врагов много затаилось, изготовилось напасть на них. Не ходи туда, Никита, не ходи!

Из разведуправления штаба фронта было известно, что против них задействованы лучшие силы абверовцев. Враг серьёзный и коварный. Подготовка у него ого–го! Плюс боевой опыт по всей Европе, и против нас эти спецы из Абвера были задействованы уже за день до начала войны. Шороху навели, гады, по нашим тыловым коммуникациям, до сих пор икается. А сколько паники и неразберихи было ими посеяно в первые месяцы на дорогах, забитых войсками и беженцами, скопом бредущими на восток? Сколько пакостей и беды они тогда понаделали, а–аа? Страшнее налёта вражеской авиации был суматошный крик – парашютисты! Диверсанты! А может, это кто‑то из диверсантов кричал, во всеобщей сутолоке и неразберихе затесавшись в ряды отступающих?

И все… Бардак, хаос, неразбериха. Никто командиров уже не слушает, кто куда. Врассыпную. И… И всеобщий драп, обуреваемый звериным ужасом, – диверсанты! Парашютисты! Это конец! Какая уж тут боеспособная армия? Так, толпа обезумевших людей. Которых без танков и самолётов можно брать тёпленькими. Оружие‑то солдатики от страха побросали и деру.

— Вот так вот, Ковалёв, – предупредили его накануне, – противник опытный, шутки с ним плохи. Смотри в оба, не ровен час… Ловко и грамотно действует из засад, особенно в лесной местности. С таким в открытом бою встречи нежелательны. Да и лучше избегать их при возможности. В общем, будь на чеку каждую минуту и людям своим расслабляться не позволяй ни секунды. Усёк?

Усёк, конечно же, усёк. Предупреждён, значит вооружён. А коль так, то и мы тоже «кое‑что могем». Лаптем щи хлебать нашему отряду не присуще. У нас тоже против вас, гадов, кое‑что имеется. Собаки наши, например. Один Бурьян чего стоит! Посмотрим ещё, чья возьмёт.

…Послали одного человека предупредить Ковалёва. А Бурьян умница – голос не подаёт, а только щерится и мордой показывает, где вражеская засада.

Справка о спецподразделении Абвера на Восточном фронте «Брандебург 800»[13]

«Специальное подразделение «Brandenburg zur besondere Verdinste 800», сокращённо и в русской транскрипции – Учебный полк особого назначения «Бранденбург-800», было сформировано Абвером в начале Второй мирово й войны из существовавших с 1939 года диверсионных отрядов «Эббингхауз». Именно боевики «Эббингхауза» 25 августа 1939 года захватили Яблонковский перевал и перебили польских пограничников, спровоцировав таким образом пограничный конфликт, который разросся в войну между Германией и Польшей.

8 сентября 1939 года взвод боевиков «Эббингхауза», переодевшись в форму польских сапёров, влился в колонну отступающих войск и беженцев. Польская армия отходила за Вислу. Через два дня колонна подошла к мосту Демблине. Мост имел стратегически важное значение.

Взводом командовал фельфебель Кодон. Он доложил польскому офицеру, начальнику охраны моста, что его отряд прибыл для того, чтобы взорвать мост перед наступающими войсками противника. Одновременно диверсанты перерезали телефонные провода, чтобы прервать связь охраны моста со штабом. Начальник штаба несколько раз безуспешно пытался связаться с начальством. В конце концов он приказал своим людям покинуть посты, построиться и увёл их на восток. Немцы быстро и без всяких помех сняли заложенную взрывчатку. Вечером по мосту через Вислу уже шли танки и бронетехника передовых немецких частей.

За время проведения польской кампании абверовцы потеряли больше половины личного состава своего спецподразделения, выполнявшего диверсионные задания. Не все операции проходили так же гладко, как захват демблинского моста. 15 октября 1939 года остатки групп «Эббингхауза» были сведены в одну роту и переброшены в Бранденбург. В Бранденбурге подразделение пополнили и сформировали секретный отряд, дав ему номер и название 800–го строительного полка особого назначения. Штаб полка находился в Берлине. А его батальоны квартировали в различных городах Германии. Их готовили к активным боевым действиям в странах военных интересов Третьего рейха. Первый батальон дислоцировался в Бранденбурге. В его состав входила парашютная рота. Батальон комплектовался из прибалтийских немцев, «фольксдойче» и з стран Восточной Европы, русских, украинцев, белорусов, поляков, немцев. Его готовили для действий на территории Советского Союза.