Затвор фотоаппарата щелкал без устали, и к тому времени, когда кассета закончилась, Валери отщелкала все тридцать шесть кадров фотопленки. В середине процесса ей даже пришлось прерваться, чтобы заменить телеобъектив на более мощный, 600-миллиметровый: ей очень хотелось поймать в кадр маленькую птичку с оранжевой грудкой и черной спинкой, клевавшую насекомых в кустарнике.

Валери пошла за магнитофоном, и птицы разлетелись. «Если повезет, – думала она, – хотя бы на трети снимков окажутся певуны. А если повезет еще больше, то хотя бы один из них попадет в книгу Роджера». Однако, как большинство профессиональных фотографов, Валери понимала, что большая часть снимков никогда не пойдет в дело, и относилась к этому философски. Она рассчитывала, что они с Роджером отсмотрят на экране сотни слайдов, выберут из них самые-самые лучшие и только эти избранные будут отпечатаны и отосланы в издательство вместе с рукописью.

Валери присела на пенек и достала свой ленч – бутерброд и минеральную воду. В это время наконец выглянуло солнце. Девушка подумала, что, возможно, день еще окажется не таким уж плохим.

Тем временем в коттедже Роджер взволнованно мерил шагами комнату и поглядывал на часы. Стрелки показывали начало второго, а Валери все не возвращалась. Роджер уже начал беспокоиться. Он во всем винил себя. Отыгрался на несмышленой девчонке, вел себя как последний мерзавец, отправил Валери в лес одну, хотя она еще так неопытна. Следовало поехать с ней в город за новыми ботинками, а потом устроить ей еще одно практическое занятие в лесу. Беда в том, что он не доверял себе, оставаясь с ней наедине. Эта красивая, порой слишком прямолинейная девушка задевала его за живое, и, чтобы удержать ее на безопасном расстоянии, он пускал в ход все средства, какие только мог придумать.

Вспоминая вчерашний день, Роджер застонал в голос. Лесная опушка, маленькая упругая попка Валери вызывающе прижимается к низу его живота... Тогда он испытал острейшее желание засунуть руки в ее джинсы и коснуться ее мягкого тела. Ручей, ее рубашка соблазнительно облепляет груди... Он мечтал привлечь ее к себе и взять один из тугих пиков, проступающих сквозь ткань рубашки, в рот. Сейчас Роджер понял, что упасть в воду вместе с ней было не так уж плохо.

Но несмотря ни на что, Роджер ни на минуту не мог забыть, что она ему не подходит.

Однако это не оправдывает его грубость, напомнил себе Роджер. Он снова посмотрел на часы и решил, что пора отправляться на поиски Валери, работать он все равно не в состоянии. Валери вполне могла заблудиться, на нее мог напасть медведь. Подгоняемый этими мрачными предположениями, Роджер схватил свое походное снаряжение и быстро вышел из коттеджа.

В тот день главным «достижением» Валери стало то, что она заблудилась. Поначалу она делала все правильно, шла по оставленным ею же меткам и, наверное, благополучно дошла бы до коттеджа, но ее отвлекла птица. Первая из всех птиц, увиденных Валери задень, про которую она точно могла сказать, что это певун. Она даже знала ее название – певун Уилсона, именно этот вид больше всего ее заинтриговал, когда она за ленчем читала книжку по орнитологии. Птица отличалась очень яркой окраской, и Валери долго рассматривала рисунок в книге: грудка и горлышко у нее были ярко-оранжевые, спинка – серая, а перья вокруг клюва – угольно-черные.

И вот этот самый певун сидел на ветке не более чем в двадцати футах от Валери, в жизни оперение его оказалось даже ярче, чем на рисунке в книге. Мало того, птичка пела!

«Сейчас я тебя щелкну, драгоценная птаха», – прошептала Валери, поднимая фотоаппарат. Несколько секунд птичка сидела на месте, но когда щелкнул затвор фотоаппарата, она, как нарочно, упорхнула. Валери пришлось за ней немало побегать, но в конце концов она сделала несколько замечательных снимков, сфотографировала певуна в полете, поймала момент, когда птичка выковыривала из-под коры дерева насекомых и как затем точила свой длинный клюв о ветку. А потом этому яркому певуну как будто внезапно надоела игра, он вспорхнул и исчез. А Валери обреченно поняла, что заблудилась. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам. Все вокруг казалось незнакомым, она не узнавала ни одной детали пейзажа. Склон был круче, деревья росли гуще, чем там, где они ходили с Роджером.

– Проклятие! – пробормотала она.

То-то посмеялся бы Роджер, если бы увидел ее сейчас. Валери радовалась тому, что Роджер остался в коттедже. Если она действительно заблудилась, то он – ее единственная надежда выбраться из леса в обозримом будущем.

Валери огляделась, пытаясь решить, как быть дальше. Ей пришло в голову посмотреть на небо. Часы показывали начало третьего, значит, солнце должно немного склоняться к западу. Коттедж находится на юге, в этом по крайней мере Валери была уверена. Так что если она свернет налево, ориентируясь по солнцу, то, возможно, в конце концов придет к коттеджу – или, в худшем случае, окажется в милях к западу или востоку от него. Вариант, конечно, ненадежный, но в ее ситуации единственный. Валери рассчитала, что даже если она пройдет в стороне от коттеджа, то рано ли поздно выйдет или в туристическую зону, или на шоссе.

Валери двинулась на юг. Пальцы ее ног уже онемели от постоянного давления тесной обуви, на нее снова стали нападать москиты – по-видимому, закончилось действие репеллента. Прихлопывая очередного надоедливого кровососа, Валери жалела, что не догадалась взять флакон с собой. Но ведь, выходя утром из коттеджа, она не планировала заблудиться в лесу.

Валери шла и шла. Ноги болели так, что она испытывала большое искушение снять ботинки, а заодно и защитные гетры, сковавшие движение. Но едва Валери об этом подумала, как увидела в кустах в нескольких ярдах от себя толстую черную змею. За все время похода это была первая змея, попавшаяся ей на пути, но, вероятно, далеко не последняя. В какой-то момент Валери услышала над головой гул самолета. Она закричала и замахала руками, подавая о себе сигнал, но маленький зеленый самолетик с белыми полосами пролетел прямо над ней и не вернулся.

– Дурочка, – пробормотала Валери, – они высматривают пожар, а не сумасшедшую женщину.

Валери продолжила путь. Она прошла, наверное, с милю, но окрестности по-прежнему были совершенно незнакомы. Валери начала уже ругать себя за самонадеянность, как вдруг неподалеку услышала журчание.

– Ручей! – закричала она и побежала на звук.

И действительно, за стеной деревьев протекал ручей.

– Господи, пусть это будет тот самый ручей! – громко взмолилась Валери.

Она пробралась сквозь заросли тростника и вышла на берег, поросший травой. Ручей и впрямь походил на тот, через который они с Роджером переходили – такой же узкий, на дне такой же мох и такие же гладкие, обкатанные камни. Если так, то он поможет ей найти дорогу к коттеджу.

Дальше Валери пошла вниз по течению. Устье поросло мхом и папоротниками, наверху ветви деревьев сплетались между собой и затеняли ее путь. Глядя на солнечные блики, играющие в прозрачной воде, Валери немного приободрилась. Ручей извивался, делая петлю, и Валери вдруг оказалась в туче необычайно злобных москитов. Десятки, сотни голодных насекомых взлетали с сырой травы и жадно набрасывались на нее, облепляя так, что не оставалось свободного места.