Что там советовал Фихт?..

Взмокший от страха и усилий дворянин тяжко вздохнул; его рука застыла над столом.

– Послушай, Буверт, не относись к ней как к огромной пиявке, которая присосалась к твоей коже. Магическая змея – не живое существо, а потому избавляться от нее нужно по-особому. И не смотри на нее. Это тебя пугает и отвлекает. Лучше расслабься и представь, что она выползает из твоей руки. Понял?

Буверт кивнул, отвернулся от проклятой змеи и… представил.

Минуты три ничего особенного не происходило. Буверт пыжился, пытаясь выпустить змею; мы с замиранием сердец следили за ним. Однако вскоре – сто демонов! – дворянские усилия принесли плоды.

Змея затряслась, закрутилась и стрелой вылетела из дворянской руки, едва не вонзившись в Гидара. Он, пытаясь увернуться от летящей твари, чуть не грохнулся со стула. Благо я успел вовремя ее остановить.

Теперь не было никаких сомнений: придется обучать не одного, а двух антимагов.

«Возвращайся!» – приказал я змее, и она под овации поплыла в мою сторону.

Итак, нас стало трое. Я, Эрик и Буверт. Трое антимагов. Убийца, пекарь и дворянин.

– Ну как – он прошел проверку? – поинтересовался Маркус.

– Прошел, – уверенно ответил я, пряча змею.

– Замечательно.

Буверт, забыв про этикет, наполнил бокал вином и тут же осушил его залпом.

– Ух! Прошу прощения за мои манеры, – извинился дворянин, утирая пот со лба алым платком. – Это было… – Он покачал головой. – Значит, я тоже антимаг?

Тем хуже для тебя.

– Да, ты, Буверт Лэндкастерский – антимаг, – подтвердил я, и он скромно улыбнулся.

Дворянские манеры не позволяли ему прыгать от радости при всех.

– Тогда… – Маркус порылся в карманах и положил на стол маленькие серебристые о трех углах щиты. Рассеченные наискось молнией, на тонких цепочках. – Вот. С этого момента все вы – антимаги его величества.

Буверт тотчас надел знак, чуть позже цепочка болталась на шее пекаря, а я, немного повертев королевский подарочек в руках, сунул его в карман, заставив помрачнеть агента.

– Ошейник мешает, – оправдался я ехидно. – Кстати, кого мы ждем? – спросил я, скосив взгляд на пустующий стул.

– Его, – ответил Маркус и кивнул на дверь.

Будь я проклят! Неожиданность за неожиданностью. Вначале я узнал, что в течение трех месяцев буду изображать из себя учителя. Затем – о существовании третьего антимага. Теперь…

В зале появился человек в узких светлых одеждах, и этот человек, в отличие от меня, действительно заслуживал почтения, ибо посвятил себя спасению, а не отниманию чужих жизней. Он был высок, широк в плечах, лыс и не носил усов и бороды; его голубые глаза были большими и чистыми; рубаху на плече украшал вышитый герб Академии Знахарства – поверх листьев алаина, сплетенных в круглый щит, лежал острием вниз деревянный меч.

Если зрение меня не подводило, то к столу направлялся Дар Святой – дворянин, ставший воином, воин, ставший целителем, и целитель, ставший легендой. Именно он сумел объединить представителей лучших знахарских школ и добился того, чтобы целителей уважали как воинов. Благодаря Дару, у них, у целителей, появилась даже единая форма одежды, словно у солдат неизвестной армии.

Он лучился ярким светом, как будто вместо сердца в его груди горел фонарь. Конечно, никто, кроме меня, не видел этого чуда. Густой свет рождался в нем, подобно магиате в колдовских телах. Но Дар отличался от них так же, как я от обычного человека. Его тело исходило только целебным светом, больше ничем. Великий знахарь был уникален, как и… Ах да, забыл, что теперь я уже не был единственным антимагом. Любопытно, каким демоном его сюда занесло?

– Дар Лэндмильский, – он поклонился, прежде чем сесть во главе стола.

Мы ответили великому целителю тем же. Маркус не сводил с него глаз с того момента, как Дар переступил порог зала. Агент и целитель молча покивали друг другу, и Маркус наконец-то оторвал от целителя вопрошающий взгляд – видимо, получив необходимый ответ. А что могло связывать агента его величества и легендарного знахаря?.. Больной Пронт! Как же я сразу не догадался. Теперь понятно, какой демон занес целителя в замок Пяти мечей.

– Это что – тот самый? – прошептал Эрик, пихая локтем меня в бок. – Святой?

– Тот самый.

– Ну а сейчас-то можно? – нерешительно начал он, опять вызвав презрение дворянина.

Правду говорят: «Горбатого только могила исправит». За одним столом с нами сидел великий целитель, а Эрик только и думал о том, чтобы слопать румяную булку. Может, попросить Дара избавить его от обжорства?..

– Теперь, когда все собрались, – начал Маркус, окидывая нас взглядом, – я наконец-то расскажу о том, чем мы будем заниматься здесь в течение ближайших трех месяцев. А возможно, и дольше. Некоторые из вас уже осведомлены, другие – еще нет. Буверт Лэндкастерский и Эрик Пекарь, с сегодняшнего дня этот замок станет для вас новым домом, который вы не сможете покинуть, пока не будете готовы. А готовить вас, то есть обучать антимагии, будет сам Анхельм Антимаг. Такова воля короля. И она, как известно, не оспаривается. Между прочим, когда планируешь приступить к занятиям?

– Начнем завтра. Пусть сегодня как следует отдохнут. Немного привыкнут к новому месту.

– Так тому и быть. Не волнуйтесь, ваших родственников предупредят, что вы живы и здоровы, однако, где вы находитесь, они, к счастью, знать не будут. Ну а сейчас наполним бокалы и выпьем за здоровье нашего славного короля, который был так добр, что прислал нам в помощь лучшего эленхаймского целителя. Если кто-то из вас захворает, смело обращайтесь к нему.

– За короля! За короля! За короля! – под звон кубков раздались голоса.

На радость вечно голодному Эрику, пир наконец-то начался. С шумом полилось вино в бокалы, заскрежетали ножи по тарелкам и, конечно, кое-кто зачавкал над ухом, будто не ел трое суток.

Судя по предложенным блюдам, местные повара решили нас побаловать морской кухней. Тут, свесив клешни, громоздились раки, здесь в сметане тонули крупно порезанные водоросли, а там плавали в бульоне серебристые плавники жирохвоста. Посреди стола, на подносе, поблескивала золотистой чешуей огромная фаршированная морская сова, водившаяся только в Малом море, поднимающаяся со дна исключительно по ночам и, скорее всего, выловленная гоблинскими сетями. На ее копьевидный нос, от которого наверняка пострадал не один рыбак, были насажены, словно на шампур, круглые кусочки запеченных фруктов. Присутствовали на столе и другие неизвестные жареные, вареные и тушеные твари, до своей смерти явно бороздившие морские и океанские просторы.

Некоторое время ели и пили молча. Так, в тишине, возможно, и закончили бы пир, если бы не Эрик, уплетающий за троих, а то и за четверых.

– Соффа жесткофата, – с набитым ртом заключил он, привлекая всеобщее внимание. – Нуфно было фымочить в фине.