Для Сергея охота – развлечение, хобби. И при первой возможности, как только Серж «узнал» о «горных баранах на горе Москве», Люсьен засобиралась с ним. А если она решила, то ее слово было законом. Никто не мог переубедить Люську отказаться от подобного самодурства. Предварительно узнав, что на гольце «нет никаких людоедов-львов», Люсьен поперлась в неизвестность.

Обо всем этом втихаря от жены у костра под рюмочку коньяка рассказал Сергей. И вообще, как я понял, его светская жизнь не была счастливой и безоблачной. Женившись на Люське три года назад, Сергей попал в кабалу досточтимого тестя, который сделал его «правой рукой». И он был обязан беспрекословно выполнять все его приказы. Так как Сергей был несостоявшимся коммерсантом, выходцем из семьи инженера, то и положение в новой семье он занимал соответственное. Был у Люсьен «под каблуком», а у тещи – на посылках. С его мнением никто не считался. Обычные слова: «Делай, как тебе говорят, иначе…». Что могло означать «иначе», оставалось только догадываться.

Благодаря своему уравновешенному, покладистому характеру Сергей жил неплохо: к настоящему времени имел свой дом площадью в сто квадратных метров, две японские машины «тойота», и некоторый капитал в банке. Короче, составлял подходящую пару тридцатилетней Люсьен, которая, как сама говорит, вышла замуж «по любви». А Серж считает, потому что никто не брал… Детей у них не было. Люсьен все еще что-то выжидала, говорила, что надо пожить для себя. Поэтому для двадцатисемилетнего Сергея единственной отдушиной была охота. А точнее – возможность побыть подальше от дома и жены, которая, а это было видно по его глазам, надоела ему хуже каторги. Однако «отмазаться» в этот раз от жены Сергею не удалось. И свое безутешное горе Серж заливал солидными дозами французского коньяка, которого он набрал достаточно много. И соответственно, у него «развязывался язык».

Впрочем, на судьбу Сергей не жаловался, говорил, что все у него в жизни хорошо. У него своя работа, в которую погружен полностью, без остатка. Сергей так и сказал: «Времени не хватает на личную жизнь». А была ли она у него, «личная жизнь»?

В какой-то момент, приняв излишнюю дозу спиртного, Сергей начал хвастать, что у него «все схвачено», везде блат, все его знают, почитают и зовут только по имени-отчеству. И лес в Китай везут эшелонами, взамен – деньги лопатами. Ему и делать-то ничего не приходится, так все давно отлажено и «пробито». Стоит только дать «кому надо на лапу» – и, вот тебе, пожалуйста, – лицензия на заготовку «деловой» древесины. Понятно, что под словом «деловая» подразумевается кедрач, сосняк да лиственница. Хоть и запрещено рубить в России ценные породы деревьев, да только не «новым русским». Где уж до них простому смертному, случайно заготовившему на дрова лишний кубометр дров!

– Где надо, там и готовим! – властным голосом твердил Сергей, считая себя хозяином жизни. – Конечно, лучше где поближе, к дороге. Понравится участок, директору лесничества какую-нибудь «япошку 4×4» подержанную сунем, а он рад до безумия. Подпишет все бумаги, хоть сосновый бор под Красноярском. Дальше по рангу – и того проще. Лесотехнику за отвод участка – однокомнатную квартиру. Лесникам – «по штуке». Вот и все. А потом – набирай народ, желательно «бухариков», чтобы почаще пили да попадались на глаза в пьяном виде. Проштрафившимся меньше платить надо. Ну и пашут они соответственно. Кубатуру дают, в день – по три нормы. Готовы на спине лес таскать…

Чешет Сергей языком, слушать противно. Топ терпел до какой-то поры, потом сам, пригубив достаточную норму спиртного, вспылил:

– Говоришь, лес продаем? Но вы его сами у себя воруете! Что детям своим оставите? Пеньки да камни. Сейчас деньги гребете, а потом что останется? Говоришь, Сибирь большая, на ваш век хватит? Нет, не хватит. Это только так кажется. Скоро от тайги один «морковник» останется. А что не вырубили, ветром завалит. Ты же сам охотник, куда ходить будешь?..

Засопел Сергей, глазами лупит. Не ожидал такого поворота разговора. Видимо, думал, что сидит с партнерами. А тут простой мужик попался. За общественное, «чужое», добро заступается. Во диво! И откуда только такой… дурак взялся? Нагнетая обстановку, «подкинул в печку дров»:

– А тебе-то что? И ты лес продавай…

– Для китайцев?! Это вы, «новые русские», всю страну и продаете. Вместе с людьми. Ради своей наживы.

– Это как сказать! Товарообмен – это двигатель прогресса! Мы им – лес, они нам…

– Шмотки похоронные, однодневные, – вставил Топ.

– Ну, это ты уж хватил! – все больше запаляясь развел руками Сергей. – Есть товар, и хороший…

– Какой? Тапочки бумажные? И про какой прогресс ты там напоминал? Не про тот ли, что из сибирской тайги Сахару сделает?! Вот вам, и «новые русские». Скоро хоронить не в чем будет…

– Да ты что?! – Сергей едва не задохнулся от волнения. – «Новые русские!» Да кабы не мы, «старые евреи», вы бы, русские, до сих пор на квадратных колесах ездили!..

– Чего-о?! – подскочил Топ, соображая, под какой глаз припечатать свой кулак «еврею» за честь своей нации.

Однако Сергей тоже не промах. Вскочил, сжал кулаки в ответ. Трезвый Костя утихомирил сразу обоих. Загнул жилистыми руками две буйные головы себе под мышки и усадил обоих на землю:

– Ладно, зайцы во хмелю… Давайте лучше мировуху выпейте.

– Это мы запросто, враз! – засуетился Юрик.

А «петухи» все еще не унимались, надо было какое-то время, чтобы «остыла» возбужденная алкоголем кровь. Каждый норовил «укусить» другого словесно.

– Ну, «еврей», скажи спасибо, что меня держат!..

– Это ты спасибо скажи…

– Чего не поделили, мужики? – вдруг спросила Катя. – Что, места у костра мало?

«Петухи» и сами протрезвели: чего завелись? Все равно ничего не докажешь. Словесная перепалка – только лишние нервы. Утром будет все по-другому. Однако Сергей «на послед» все-таки решил «ужалить» противника:

– Да я-то что? Это вон, – махнул на Топа головой, – «дитя тайги» без дерева останется. Первый раз слез на землю, дерево спилили, а ему залазить некуда. Боится без тайги остаться. А в остальном я во всем согласен.

– Ну, раз согласен, значит, сопи в тряпочку да помалкивай. Все до поры до времени. Что-нибудь случится, и будешь ты такой же, как и я. Простой смертный. А то, может, и хуже – без адреса и фамилии, то есть, никто. Посмотрим тогда, как, кому и куда будешь лес продавать.

– А что может случиться? – «кипит» Сергей.

– Да хоть что! Вот, например, бросит тебя твоя Люсьен.

– Меня?! Люська? Да кому она нужна?!

Сказал и осекся… Понял, что ляпнул лишнее.

А Люся, конечно же, речи мужа услышала. Вылетела из избушки, заверещала, как пригородная электричка, когда тормозит на повороте. Казалось, что от ее противного голоса эхо в вечерних сумерках сорвало с вершины гольца камни.

– Что ты там сказал? Ну-ка, повтори, – сорвала с ноги тапочек, и – по голове Сергея. – Это что, выходит, я у тебя вместо Бабы Яги? Ах, ты… Завтра же развод. Посмотрим, с кем ты и как жить будешь… Да я тебя, козла, на помойке подобрала, отмыла, почистила, выкормила…