Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он начал издалека – как он нас с Алкой любит, какскучает, как ему хочется знать, как и где мы живем, чтобы представить себе, чтонас окружает… словом, разливался соловьем!
– А ты? – спросила я.
– А я молча слушала, головой кивала.
– Что еще он говорил?
– Да рассказывал разные байки из жизни, ничего,занятные.
– Но конкретного ничего не предлагал?
– Пока нет, но мне кажется, что в следующий разпредложит.
– Почему ты так думаешь? – осведомилась Мотька.
– Потому что он все время как бы хотел что-то сказать,но не решался. А потом предложил после «Макдональдса» еще в «Восьмое чудосвета» смотаться. Я не хотела, но Алка так развопилась!
– Ходили?
– Ходили. И уж так он старался нам угодить, просто изкожи вон лез. Но чем больше он старался, тем меньше он мне нравился. Я боюсь.Может, маме сказать?
– Да ты что! Такая паника поднимется! А он простосгинет, и все! – воскликнула я. – Мы должны сами его разоблачить. И ядаже знаю как!
– Как? – испуганно спросила Люда.
– Мы должны в субботу или в воскресенье, когда твоиуедут на дачу, заманить его к вам в квартиру и поглядеть, что он там будетделать.
– Ничего не выйдет, – горестно вздохнулаЛюда. – Они меня одну на выходные не оставят… Да и вообще!
– Но ты понимаешь, что мы должны застать его на местепреступления! – горячилась я. – Когда ты с ним теперь встречаешься?
– В четверг.
– Вот увидишь, он сам закинет удочку насчет выходных.
– Какую удочку? – растерялась Люда.
– Ну, начнет просить тебя показать ему квартиру… И тынепременно соглашайся, а мы что-нибудь придумаем.
– Ты, правда, так считаешь?
– Конечно!
Люда с надеждой взглянула на Матильду, вдруг она со мной несогласна. Но не тут-то было!
– Людка, не бойся, мы не одни его подкараулим, мы ментаприведем.
– Какого мента? – в ужасе проговорила Люда.
– Помнишь, зимой к нам в класс мент приходил,симпатичный такой, Николай Николаевич?
– Это который вам благодарность за банду объявлял?
– Ну да. Мы с ним подружились. Его еще потом Аськин дедпрослушивал, у него лирический тенор, и он посоветовал…
– Погоди, у кого лирический тенор? У Аськиного дедабас!
– Тьфу ты! При чем тут дед? Тенор у НиколаяНиколаевича! Дед ему посоветовал поступать в консерваторию, – разъяснилая.
– Ничего не понимаю! При чем тут консерватория? –недоумевала Люда.
– Людка, у тебя что, со страху мозги отшибло? –рассердилась Матильда. – Тебе же русским языком говорят: этот мент – нашдруг, мы всегда можем к нему обратиться. Хочешь, приведем его, он устроитзасаду у вас на квартире?
– Да вы что, девчонки? Я ведь даже не знаю, что этотпапаня искать собирается. А вдруг мы таким образом подведем маму или Леню? Малоли что они прячут!
– А что? Наркотики? – всполошилась Мотька.
– Господи, почему наркотики? – вытаращила глазаЛюда.
– Может, оружие? Или золото?
– Да говорю вам – не знаю! Не знаю я! Ладно, все,забудьте про это!
– Люд, ты чего? Ну не хочешь мента, не надо! Мы и самиможем все выяснить, не впервой! – гордо вскинула голову Матильда.
– Не надо! Не надо ничего выяснять! – уже чуть неплакала Люда. – Зря я с вами связалась. Не хочу ничего знать, пусть всеидет, как идет. Просто не пущу его в квартиру ни под каким предлогом, что онмне сделает! – кипятилась Люда.
– Прекрати истерику! – прикрикнула на неея. – Не хочешь – не надо! Все! Мы больше этим не занимаемся. Насильно милне будешь. Пошли, Матильда! Пусть сама со своим папаней разбирается!
– Девчонки, да вы что, больные? На всю голову? –закричала Мотька. – Чего вы разорались? Ну не хочет Людка ментов вквартиру пускать – ее право! Только как ты одна-то с этим справишься?
– Как-нибудь, – угрюмо проговорила Люда. –Ладно, я пошла.
– Ну, иди, вольному воля, – обиделасьМотька. – Аська, идем, у нас и без нее дел хватает, – сказала онанарочито громко, чтобы Людка слышала. – Во, дурная голова! – добавилаона уже тише. – А интересно все-таки, что же они там прячут? Как думаешь?
– А я и думать об этом не желаю! Мы идем окна мыть?
– А то!
…За воротами школы нас ожидал Кошелев на своих «Жигулях».
– Как успехи, девчонки?
– Отлично!
– Сдали? На пятерки?
– Да!
– Молодчины! А сейчас во Вспольный?
– Да!
Мы еще вчера собрали небольшую сумку с нужными вещами –старыми майками, косынками, тряпками.
Через десять минут «Жигули» подъехали к нужному дому.
– А мне что делать? – спросил Кошелев. –Сколько времени у вас это займет?
– Часа три, не меньше, – сказала Мотька.
– Тогда я через три часа подъеду за вами. Тут женапоручила мне кое-что купить…
– Ой, Михал Михалыч, – вспомнила я, – вот,возьмите! – Я протянула ему трубку уоки-токи. – Только далеко неуезжайте, они действуют в радиусе сорока километров. А то мало ли что!
Кошелев пришел в такой восторг при виде этого «детективного»прибора, что мы с Мотькой покатились со смеху.
– Хорошо, девчата, я буду крутиться неподалеку. Небойтесь, я не подведу! Только просьбица есть – вы как на этаж поднимитесь,посигнальте мне, охота попробовать штучку!
– Посигналим, не сомневайтесь! – пообещала Мотька,и мы побежали в подъезд.
– Куда? К кому? – преградила нам путь консьержка.
– К Рубенс. Тамаре Аркадьевне, – ни на секунду несмутилась Мотька. – Окна мыть идем.
– Минутку, я сейчас ей позвоню… Тамара Аркадьевна, квам пришли окна мыть, вы в курсе?.. Хорошо… Идите, девочки!
Когда мы вошли в лифт, я сразу спросила:
– Мотька, как ее фамилия?
– Рубенс.
– Да, фамилии нам в этом деле попадаются – Кочубей,Рубенс.
– А Степушка в результате окажется Рембрандтом.
– Тише ты! Разве можно называть тут его имя?
– Ой, верно!
Дверь нам открыла мадам Рубенс. Но в отличие от рубенсовскихженщин, она была чрезвычайно тощей, что, впрочем, не помешало ей очень намобрадоваться.