Двоякие чувства вызывал теперь во мне мой друг. Я видел его двуличие, но ведь в открытую он меня ни разу не предал. Наоборот. Поддерживал, как мог. Правду ли мы друзья, или я просто не замечаю его двуличия по отношению ко мне? Порою мы бываем слепы, когда речь идёт о нас самих… Это только со стороны виднее.

Джон оставался если не другом, то товарищем. Не тем, кому доверишь тайну. Но тем, на кого можно рассчитывать, если это выгодно и ему.

Я рассказал всё. Даже место, где, по моим расчетам, покоились на дне сундуки в остатках галеона. Смысла утаивать что-либо не было. Островок не так велик, и обыскать побережье большого труда не составит.

Будь у меня надежда на то, что я смогу покинуть Око Посейдона без помощи Джона, он бы ни в жизнь не узнал моей тайны. Но я был достаточно разумен, чтоб не повторить судьбу бедняги, чьи останки сгнили в пещере. Никакое золото не стоило того, чтоб ради него умереть с голоду на голой скале посреди океана.

Только Джон мог придумать, как обмануть Флинта и оставить сокровища нам. Светлая башка, хоть по виду не скажешь. Я рассчитывал на его сообразительность, и готов был разделить с ним своё, ещё пока не собранное со дна, богатство.

Команда встречала нас, как героев, но в их глазах я видел лишь блеск золота, а не радость от возвращения товарищей. Сильвер выторговал мне капитанскую долю и должность шкипера, как только мы захватим первый корабль.

— Это твой план, Джон? Отдать всё сокровище команде?

— Не спеши, друг Билли, всему своё время! — и он хитро щурился, словно держал долгоиграющий замысел в голове.

Может, и так. Может, и держал. Мне же оставалось держать ухо востро — вполне возможно, что в замыслах Сильвера мне не было отведено места.

«Кассандра» обогнула островок, бросив якорь в полумиле от атолла. По моим прикидками, именно оттуда волны выносили на берег останки затонувшего корабля.

На борту было двое ныряльщиков, ранее занимавшихся ловлей жемчуга. Их-то услуги нам и пригодились. Уходя за борт с тяжёлым камнем в руках, они исследовали дно у подножия рифа. Полдня продолжались поиски. Наконец ближе к полудню они обнаружили окаменевший остов галеона. Разбросанные по дну пушки, изъеденные солёной водой и вросшие в песок, указали им путь.

Кораллы полностью захватили днище, шпангоуты обросли ими, как старый пень мхом, и в их пёстром разнообразии едва угадывались формы некогда великолепного парусника. Мы были близки к богатству, и команда, все до единого, сгрудились у бортов, радостными возгласами приветствуя каждую новую находку, поднимаемую на палубу.

Чтоб ускорить процесс, мы опускали на дно корзины с балластом, а наверх поднимали находки. Всё, что казалось мало-мальски ценным, ныряльщики бросали в корзину. Нам же на палубе оставалось лишь отбивать коралловые наросты и очищать находки от ила и песка. Таким образом мы обнаружили несколько пистолетов и мушкет, Саблю с позолоченным набалдашником, несколько серебряных тарелок и пару ножей. Железо изъела ржавчина, но золото и серебро сохранялись хорошо, и это не могло не радовать.

И наконец, мы добрались до трюма. Корабль лежал на боку, и большая часть трюма оказалась засыпанной песком. Но нам повезло. Корма находилась немного выше носа, и менее была похоронена песком. Перегородки, разделявшие трюм, выдержали натиск песка и времени, и у кормы, под капитанской каютой, песка и ила было намного меньше, чем под грот-мачтой. В разбитом трюме лежали засыпанные песком сундуки, защищённые от волн остовом корабля. Несколько дней ныряльщики доставали пиастры. Тысячи монет! Восторг команды был так силён, что слово «Пиастры» повторялось, как заклинание. Каторжник выучил новое словечко.

Почти 30 000 фунтов извлекли мы на палубу «Моржа», под моим надзором Дарби МакГроу сортировал их по тысяче в мешочек и складывал в ящики в каюте капитана.

Благодаря мне, все стали богачами.

Моя доля составляла чуть более двух тысяч золотых. Две тысячи сто двадцать монет, если быть точным. В то время, как мне законно принадлежала вся находка!

Да, это были большие деньги. Позволяющие начать новую, богатую жизнь. Да только, надолго ли хватит такого богатства? Уж точно, лордом не стать…

Но ведь сокровище моё! Я нашёл место, я привёл сюда команду! А что делали остальные? Они палец о палец не ударили. А я искал его всю жизнь, ещё до того, как впервые ступил на палубу корабля. И тройная доля, равная капитанской, не являлась достаточным вознаграждением за мою находку!

Тысяча планов, как вернуть своё, крутилась в моей голове, но все они были нереальны. К стыду моему, я даже мечтал, чтоб товарищей моих поразила смертельная лихорадка. Не иначе, как дьявол нашёптывал подобные мысли.

Я не находил себе места, наблюдая за тем, как моя мечта ускользает между пальцев. Как лентяи, палец о палец не ударившие, чтобы найти сокровище, теперь хватали монеты грязными лапами и ухмылялись в предвкушении. Я столько лет мечтал найти «Синьйору де Консепсьйон», идя по следам старика Хетча. И всё лишь для того, чтобы грязные оборванцы могли заграбастать мои денежки и пропить их в первой же таверне.

Ну уж нет, господа. Этого я допустить не мог. Если у Джона нет плана, то Билли Бонс сам придумает, как выкрутиться.

Но дни шли за днями. Мы втянулись в обычную рутину. Планы, приходившие в мою голову по вечерам перед сном, были безумней один другого. И ни один я не мог привести в исполнение, не рискнув своей шкурой. А её я ценил подороже любого золота.

«Кассандра» бродила по морю последние дни. Загруженные золотом, мы направились к побережью, к нашему укромному местечку, где нас дожидался слепой Пью.

В этот раз деньги были поделены сразу. Флинт не рискнул во второй раз вызвать недовольство команды.

Мы причалили к суше, запаслись провизией. При чём никто не радовался возможности покинуть корабль и погулять на берегу.

Решено было подготовить корабль к переходу, собрать на палубе «Кассандры» всех, кто имел право на долю с острова Кидда. И отправиться за остальным сокровищем. Наша судьба заждалась нас в песчаных холмах далёкого острова, всё время ускользавшего от нас.

В ночь перед отправкой устроили праздник.

На радостях все так упились, что на утро не сразу поняли, что произошло этой ночью. А когда поняли — пришли в ужас.

Флинт исчез. Унеся с собой тайну местоположения сокровищ.

Вторая наша ночь подошла к концу, как и рассказ Джека Рэдхема.

Он откинулся на спинку кресла, словно ставя точку в своём повествовании. Пришло время поговорить начистоту. И я задал вопрос, волновавший меня эти два дня.

— Скажите, Джек, откуда вам столько известно?

Как и следовало ожидать, мой гость не спешил с ответом. Он потянулся за кружкой, отпил, откашлялся, словно прочищая горло.