– Мы контролируем Селинут, Акрагант, Гераклею, Сегест, Энну, – показывая на города, принялся перечислять Эрик количество вооруженных человек. – Особо неприятное положение создается в Энне. Портовые города плотно заблокировать сложно, всегда проскочит небольшое суденышко, а на суше у них заметное преимущество и осада плотная.

– Что там за шум? – спрашиваю недовольно и смотрю выразительно на Флавия.

Он моментально отправляется выяснять. Тем более ему здесь особо не интересно. Шла бы речь о новом походе, тогда другое дело.

– Хотя в Энне большие запасы продовольствия, положение неустойчивое. Нет согласия между частью горожан и гарнизоном. В свою очередь, держим в осаде города северного побережья. Сильные отряды у Гимеры, Солунта.

– Красномундирники уходят! – сообщил Флавий, врываясь в каюту.

То есть приход сильного подкрепления заставил их снять осаду одним нашим видом. На прямое столкновение у них, видимо, нет сил.

– Состав осаждающих?

– Две с чем-то тысячи полулюдей-стрелков, – сразу выдал Эрик, – плюс артиллерия осадная. Еще местное ополчение не меньше шести. Обозников тоже много, до трех тысяч.

Они заодно могут использоваться на строительстве и подкопах, да и на штурм гнать не постеснялись бы. Лилибей защищен серьезными стенами и рвом глубиной в сорок и шириной в шестьдесят локтей, но можно держать блокированным, пока все не перемрут с голода. Тоже способ покончить с мятежниками.

– Конница?

– Семь-восемь сотен, – после легкого раздумья выдал Эрик. – Точнее не скажу.

– А у вас сколько?

– Приблизительно пять тысяч пехоты и двести конников.

Получается, он не знает точного состава собственной армии. Изумительно.

– Мне нужны лошади! – с досадой восклицаю.

– Воронья стая? – Это уже Малха.

Как без нее проводить совещание, если старший командир и второй легион ей тоже подчиняются? Правильно. Никак. Нормальная тактика кочевников. Атаки в разных местах небольшими отрядами, каждый из которых, нанося удар, быстро отходит. Если глупый враг начинает преследование, мелкие группы собирались в ударный кулак и налетали со всех сторон.

– Посади им на хвост, чтоб я точно знал, куда и зачем идут. А вы, – это уже сицилийцам, – обеспечьте проводниками, разбирающимися не только в дорогах, но и в ситуации на месте. У союзников, – для своих подчеркиваю, – ничего не отбирать. Платить! Деньги выдам. Хвала Единому, у нас достаточно есть. Кстати! Всем легионерам в счет будущей доли месячное жалованье.

Командиры дружно закивали, довольные. Не одна Малха здесь находится, просто остальные отучены лезть без спроса. Слегка подмазать вояк всегда полезно. Сейчас тем более. Вместо отдыха дома ожидается очередной поход с боями. А зачем, когда и так полно трофеев?

Радист оказался умницей и приволок большую амфору с вином. Копуша тащила за ним кучу кубков, пыхтя от тяжести. В руках такое не унести, в мешке приволокла, сообразительная. Не особо красиво, зато не уронить. Не знаю, откуда она их выкопала, наряду с деревянными и оловянными попадались и серебряные со стеклянными.

– Настоящее розовое кьянти, крепкое, из личных подвалов танэрла Массалии, – провозглашаю. – Никто не против выпить за погибель врагов?

Предложение было встречено дружным гулом, и все стали разбирать посуду, наполняя ее сверкающим в солнечных лучах напитком.

– Кровавая луна ушла на север, – сказал радист еле слышно, лично для меня. – Большой шторм не раньше чем через две недели. Малый не опасен.

Неужели я прав? Дедуля не предсказывал бурю, когда вещал про трупы на волнах. Он четко различает кровавую луну и шторм. Мы б напоролись на идущую навстречу нам из Картаго военную флотилию. Это ведь только кажется, что море большое. Путей к определенным точкам немного. Тем более когда не мимо берега, но по четким маршрутам. Свернув к Сицилии, поскольку поверил в предсказание, увел корабли из-под удара. Мое, да и Аглаи непонимание пророчества превратилось в выигрыш. И глупо было б не воспользоваться им.

– Эта откуда взялась? – поинтересовался уже вечером на берегу, показывая на девушку, наливающую вино в чашу.

– Мемнон прислал в подарок, – сказал мой личный повар.

Не люблю незнакомцев рядом с тех пор, как начали регулярно на меня покушаться. К тому же возле моей еды. Я по этой части неприхотлив и обхожусь обычно тем же, чем питаются легионеры. Но это на марше. А когда стоим в городе, вечно приходится принимать местных, приезжих и собственных командиров. Тут похлебкой с мясом неприлично обходиться. Вот и болтается на кухне несколько человек, но все проверенные десять раз. Только с собой взял одного. Раз уж другим запрещаю излишнюю роскошь, странно самому не соблюдать приказы.

Купить могут любого, но внезапно появившийся, вот как эта, в качестве жеста доброй воли, практически наверняка будет докладывать старому господину. А перекупать мне лень и неинтересно, если не стоит задача дурить. Со здешним руководителем рабов пока вполне приличные отношения. Я в его дела не лезу, разве что дал указания по части снабжения армии. Он мне тоже прямо палки в колеса не ставит. Прекрасно соображает, насколько невыгодно сейчас ссориться. С умными людьми, готовыми идти на компромисс, всегда удобно иметь дело. Надо только не забывать, что они себе на уме, и приглядывать за имеющими возможность воровать.

– Ступай! – говорю, когда он поставил на столик миски. – А ты останься, – сказал девушке. – Как звать?

– Цецилия Метелла Цека, – ответила она с заметным вызовом.

Старинный патрицианский румский род, даже сегодня сохранивший немалые богатства. Да и на вид вполне ничего. Кожа гладкая, не испорченная оспой. Губы полные, щеки с ямочками и глаза синие, холодные, смотрящие с надменностью. Не знаю, кто этим занимался, но прическа красивая, а короткая туника перетянута витым ремешком и не скрывает стройные лодыжки, а ткань подчеркивает неплохую фигурку.

– Это был мой дом!

Глупая девочка, не способная держать при себе эмоции и прикусить вовремя язык. На первый взгляд лет семнадцать, и прежде унижаться явно ей не доводилось. Сломать можно любого.

– В этом мире правит сила. И не важно, урсы, Цеки или даже восставшие рабы. Кто смог, тот и съел. Усвой это, пока не поздно.

– Вот придут другие сильные и уничтожат вас!

Говорила она на сицилийском диалекте, а не на правильной латыни. Хотя и есть разница с иберийским, но совсем небольшая.

– Может, и так, – соглашаюсь, поднимаясь.

В конце концов, чего стесняться. Я давно не имел женщины, почему б и не распробовать подарок. Это ж обычное гостеприимство, и строить из себя непонимающего глупо.

– А пока… – и рывком толкаю к ложу. Настоящие культурные люди вкушают яства полулежа, а не сидя. Так что и в спальню тащить без надобности. Она невольно упирается руками в наклонной позе, а я задираю подол туники и толчком раздвигаю ей ноги.