— Не уйдете! — тяжело и часто дыша, выпалила жертва с горящими от ненависти глазами. — Кайят с вас шкуры спу…

Больше не осталось сомнений в опытности и прозорливость помощника Кхарта. Но как бы ни поразила меня резкая перемена Оэнта — смотреть, как Варк грубо вдавил кляп, как златокрыла вгрызлась в шею предателя, как хлынула и полилась на пол кровь, оказалось выше моих сил. Закрыла руками уши, съехала по стене на пол и отчетливо поняла: мой мир навсегда перевернулся.

— Еще жалко его?

Я молчала, отрешенно наблюдая, как отряхивается от крови крылатая ящерица. И как относиться к ней? Оэнт был предателем, она защищала меня, но я не привыкла к подобной жестокости.

— Будь сильной. Или ты их, или они тебя. Пойдем, — Варк протянул руку. Уходя, опрокинул лампадку, а златокрыла добавила огня…

Люди бежали к пылавшему пристрою, чтобы не дать пламени перекинуться на храм. А я — избранная дракона, с подозрительным жрецом и не менее сомнительной ящерицей темными дворами пробиралась к окраине города, чтобы с рассветом покинуть Эльс. Слезы застилали глаза, ноги заплетались, поэтому Варк нес меня на руках. А я, уткнувшись в его плечо, безудержно рыдала и жаловалась, что хочу домой, и что драконы — умные, опасные животные, мне не по зубам.

Чтобы избежать нежелательных встреч, шли осторожно и при каждом шорохе отступали в тень. Петляли темными переулками, перебирались через заборы, даже протискивались через узкую щель, края которой едва не лишила меня платья.

— Скоро выйдем за черту города и передохнем, — обнадежил Варк, услышав, как отрывисто дышу.

— Дожить бы, — прошептала, задыхаясь, и, стиснув зубы, из последних сил побрела дальше.

Чтобы миновать трущобы, сделали крюк по пустырю, обогнули крутой обрыв и спустились в низину, поросшую камышом. Дальше начиналась заводь, где голодная мошкара зудела громче, чем квакали лягушки.

— Жди, я скоро, — бросил он и исчез в темноте, оставляя меня на растерзание комариной тьме.

Из сумки, оставленной им, выползла златокрыла, облюбовала теплый камень и разлеглась. Время от времени она лениво приоткрывала глаза и с интересом поглядывала на меня, размахивающую руками, как мельница лопастями. Ох, искусают меня эти кровососы вусмерть. Уверена, если бы мошки донимали Варка, она бы хвостом их отгоняла, потому что обожала его и при любой возможности взбиралась на широкое плечо. Легкие уколы ревности я вытравливала мыслью, что если тащить эти пять килограмм на себе — спина заболит. Но все же обидно, что подчиненные ни во что не ставят.

Варк вернулся минут через двадцать.

— Ну, пойдем, — кивнул он в сторону воды, и я ошарашено разинула рот.

— Куда?!

— Туда, — махнул на другой берег. — Тут мелко и недалеко.

— Не пойду! — завертела головой. — Там змеи и пиявки!

Он укоризненно вздохнул.

— Я мог бы тебя донести, но потом будешь жаловаться, что другие на драконах летают, а ты на осле — мне ехала.

— Не буду, — посмотрела заискивающе из-под ресниц, надеясь найти в нем хотя бы капельку жалости.

— А что там насчет ягоды, не для меня созревшей? — прищурился он.

Пришлось покаяться:

— Я больше не буду.

— Еще поклянись, — подняла глаза, а Варк улыбается. — О, женщины! — повернулся спиной.

Негодяй снова потешился надо мной. Я покаялась во всех своих грубостях, лишь бы не штурмовать болото, а он пронес меня метров сто — до ветхого мостка, у которого мерно покачивалась лодка, и заявил довольно: — Думала, и впрямь пойдем вброд?

— С тобой готова ко всему, — пробурчала, расстроенная, что опять обвел вокруг пальца, как ребенка. Еще и мошкариные укусы невыносимо чесались, аж горели. Изо всех сил пыталась не расчесывать их, но куда там.

Варк милостиво помог забраться в покачивающуюся лодку и пока веслом отталкивался от берега, я усердно царапала кожу и стонала от удовольствия.

— Терпи, — посоветовал зануда, будто я сама не знаю. В ответ злорадно улыбнулась, представляя его мину, когда увидит меня с утречка — опухшую. С детства реакция на комариный яд проявлялась сильнее, чем у других. Так что, если от красоты неописуемой не описается от радости, то…, кхм, прослезится. Мелкая месть, но хоть что-то. Может, устыдится и будет меня жалеть…

— Рад, что улыбаешься, несмотря на сложный день, — заметил он мою сардоническую ухмылку.

— Угу, — скептично хмыкнула. — Кстати, о сложном дне. Не понимаю, зачем мы пошли в храм, если ты догадывался о возможном предательстве?

— Я надеялся, что зря тревожусь. Да и как бы мы иначе доказали Кхарту, что не были в Асхаме? Он очень подозрительный. А так отослали письмо и теперь узнаем, к кому оно попадет.

— Хорошая идея. Только в следующий раз рискованные авантюры проворачивай без меня!

— Зато получила незабываемый опыт, — философски возразил он.

— Нервный срыв я получила, заикание и бессонницу! Стала свидетельницей убийства и соучастницей кражи лодки, — сердито пробрюзжала от волнения. Под нашим весом лодка осела, и до полного погружения бортов в воду оставалась ладонь. Я боялась лишний раз дыхнуть и неистово молилась, чтобы не пришлось еще укрощать и оседлывать аллигаторов. Иначе моя психика пострадает окончательно.

На реке тихо и спокойно, особенно когда Варк отдыхал, и лодку медленно несло течение. Иногда я проваливалась в дрему, а потом усталость окончательно сморила, и я отрубилась.

— Просыпайся! — тряс Варк за плечо. Спросонья села, откинула с лица разлохмаченные волосы и попыталась открыть глаза — но не смогла. Зато испуганный крик Варка расслышала хорошо:

— Глосья квара! Что с тобой?!

— А, это? — прошипела ласково змеей. — А это результаты твоей заботы! — Почесала опухшую щеку. — Все нормальные девы по домам сидят, а я по болотам шастаю, мошек кормлю. Радует, что только их, а то, знаешь ли, чудовище голодное на досуге запросто можем встретить!

— Хоть язык не пострадал — по голосу опознают, — осадил Варк угрюмо. Видать, живо представил благодарность Кхарта, когда «красотка» вернется домой.

— Зато меня не опознают враги.

— Болтая, язык не прикуси, — процедил он и выпрыгнул из лодки, чтобы вытащить ее на берег. Как ни сердился, мне выбраться на берег помог.

У отекшего, едва открывающегося глаза обзор плохой. Второй и вовсе отказывался смотреть на мирское безобразие. Может, и к лучшему. Увидь я свое отражени в водной глади, прибила бы «телохранителя», потому что выглядела, наверняка, как нищенка, еще и уродка.

Хорошо спрятав лодку, дальше в путь отправились пешком. Я брела понуро, тяжко вздыхала, пока Варк не выудил из сумки припасенную лепешку. Каждому досталось по половинке, но это лучше, чем ничего. Перекусив, я подобрела, и потянуло на разговоры.