тех своих гостей, что возвращаются с опасных заданий, – отзывается тот негромко.

– Ты так говоришь… – Замолкаю, не решаясь продолжить.

– Да, кириса, вполне возможно, кто-то из убийц, подосланных к вам, был спасен братом Айхи.

То есть он не врал, когда говорил, что покушения на мою жизнь не прекращались.

И, выходит, не раз спасал меня – а я об этом даже не догадывалась…

Закрываю лицо руками и несколько минут сижу, не произнося ни слова.

– Я защищу вас, кириса. Не переживайте об этом, – по-своему истолковывает мое молчание Чэн.

– Я думаю о Тео, которому приходится лечить всех этих людей, – отзываюсь я совсем тихо, – как он, должно быть, переживает за Айху и за всех жителей деревни.

Немного помолчав, мой страж говорит:

– Да, дом господина Жоу – опасное место.

Интересно, о чем он подумал?

– Я переживаю из-за того, что завтра Айхе придется идти туда, – честно признаюсь я, опуская взгляд.

– Он не тронет сестру своего травника, – успокаивает меня страж и осторожно отпускает мою руку. – А теперь пойдемте простимся с ней: уверен, она уже едва держится на ногах.

Сонная Айха и впрямь держалась из последних сил, но, когда мы сообщили, что переночуем у дяди, тут же начала нас отговаривать. Остановить ее смог Чэн, попросив с утра отнести книги господину Жоу. Удивительное дело, но Айха тут же согласилась и даже приободрилась: кажется, возможность встретиться с братом обрадовала ее – а заодно и отвлекла от лишних мыслей.

Мы тепло распрощались и покинули ее дом.

– Я заберу наши вещи из сарая, а вы останьтесь здесь, – произносит Чэн, когда мы подходим к жилищу Бо и Луи.

– Хорошо.

Сердце болит оттого, что я не могу поблагодарить эту семью за гостеприимство – но мы и так подвергли их большому риску. Так что все к лучшему. Жду, когда Чэн выведет нашу лошадь за ворота, подхожу, готовая забраться в седло, и неожиданно слышу знакомый суровый голос из темноты:

– Уходите ночью?

– Бо! – взволнованно шепчу, разворачиваясь к своему названому дяде.

– Так и знал, что вы не попрощаетесь, – сухо произносит мужчина, затем кивает на наши пожитки. – В коробе еда. Жена собрала для вас еще вечером. И новое одеяло: в лесу нынче еще холодно.

Чэн с легким удивлением косится себе за спину, но решает не проверять: верит на слово.

– Спасибо вам за все, – чувствуя, как увлажняются глаза, тихо говорю я.

– Ну, будет вам! – резко отвечает Бо и даже отворачивается, но затем вдруг неожиданно подходит ко мне и берет мои руки в свои. – Надеюсь, вы добьетесь того, чего хотите, кириса. Создатель мне свидетель – вы сотворили чудо. И мы с женой всегда будем молиться о вас.

– Благодарю тебя, Бо… – уж и вовсе едва слышно произношу я, боясь расплакаться.

Чэн помогает мне забраться в седло, кивает мужчине и пришпоривает нашу лошадь.

Пока мы мчимся прочь из деревни, я успеваю и всплакнуть, и высушить свои слезы. Затем поднимаю голову к небу:

– Я рада, что мы помогли этому человеку.

– Ваш дар стал ощутим для мастеров. Нужно придумать, как защититься от них.

– Ага, – бездумно выдыхаю я, продолжая смотреть на звезды.

– Я слышал, в городке близ западной границы продаются амулеты, способные скрыть силу.

– Значит, поедем туда.

– Кириса? – озадаченно окликает меня Чэн.

– Я так устала… и так хочу спать…

Слышу за своей спиной смешок.

– Мы уже скоро доберемся до лесной полосы. Но нужно отъехать подальше: близость дома господина Жоу тревожит меня, – произносит мой страж.

– Как скажешь.

Еще около часа мы мчимся под светом звезд в ночной тишине. Когда останавливаемся в лесу, Чэн быстро расстилает одеяло, но костер разжигать не решается: мы оба слишком сонные, и следить за ним некому.

Все так же бездумно укладываюсь рядом с молодым человеком и сверху натягиваю второе одеяло. За эти трое суток у меня выработалась привычка спать подле Чэна: все вокруг думали, что мы брат и сестра, да и не было у нас сил волноваться по этому поводу. Вот и теперь я машинально ложусь и даже придвигаюсь ближе: без огня ночной холод быстро пробирается под одежду.

Я уже почти сплю. Чэн пытается отстраниться, но я, что-то пробормотав, утыкаюсь ему в бок и позволяю усталости затопить меня, унося мое сознание в спасительную темноту.

Утром просыпаюсь от весьма странных ощущений – мало того что мне жарко, так еще и тяжело дышать: нос во что-то упирается. Открываю глаза и смотрю на полоску кожи перед ними. Чуть отодвигаюсь; понимаю, что это шея. Шея Чэна. Приподнимаю голову и осознаю, что лежала буквально в его руках. Затем обнаруживаю свое собственное колено где-то между его ног… Нет, так брат и сестра спать явно не должны!

Пытаюсь аккуратно выползти из тисков молодого человека, но терплю крах: кажется, это невозможно, пока он сам меня не выпустит.

Помощь приходит неожиданно – от самого Чэна, проснувшегося от моей возни.

– Что? – удивленно выдыхает мой страж, медленно оглядывая все вокруг. А затем резко отстраняется, убирая от меня и руки, и ноги.

– Доброе утро, – ошарашенно говорю я ему.

– Доброе, – повторяет Чэн и немного дергано запускает руку в волосы. – Я… проспал.

– Ты вчера сильно устал. Так что все в порядке.

Если он вообще нуждается в моем утешении.

– Это неожиданно. – Чэн встает и озирается, точно пытаясь вспомнить, как он здесь оказался.

– А где здесь вода? – решаю я напомнить о самом необходимом.

– Я… я сейчас найду…

Страж разворачивается и идет к деревьям.

Кажется, я впервые застала его спящим. Но это доказывает лишь одно – он тоже человек.

Поднимаюсь на ноги, потягиваюсь, протираю глаза… и растерянно застываю на месте, не зная, что делать дальше. Раньше меня сразу отправляли умываться; когда я возвращалась, мы ели то, что Чэн успевал приготовить за время моего отсутствия. А теперь… Что делать теперь? Может, хвороста набрать? Я много раз наблюдала, как Чэн приносит его из леса.

Но не потеряюсь ли я, пока буду его искать? Да и нужен ли нам костер сейчас – с утра пораньше? Вроде и не нужен вовсе…

– Кириса, – слышу я голос моего стража и оборачиваюсь на него, – я нашел воду.

– Хорошо, – отвечаю я с легким облегчением и иду, куда указано.

Когда возвращаюсь, передо мной уже привычная картина: разложенная на покрывале еда и ожидающий меня Чэн.

Я принимаюсь за завтрак, однако мысли об отсутствии какой-либо самостоятельности начинают медленно терзать меня. Я не должна быть такой обузой! Мне необходимо научиться хотя бы тому минимуму,