Она поцеловала его нежно, помедлив мгновение на его мягкихгубах. "Знаешь, они еще не целились в меня", сказала она. "Моеимя ничем не написано. Но я обещаю, что буду осторожна".

Глаза Стэфана были жесткими. "Что на счет того, чтосказала Бонни? спорил он. "Что он хочет тебя? Что если речь шла о Калебе?Он торчит около твоего дома, Елена! Он может прийти за тобой в любоевремя!"

"Ну я не буду там. Я буду на танцевальном концерте смоей семьей, которая постоит за меня", отметила Елена. "Ничего сомной сегодня не случится. Пока еще не моя очередь, не так ли?"

"Елена, не будь глупой!" отрезал Стэфан. "Тыв опасности."

Елена рассердилась. Глупой? Стэфан никогда не относился кней с меньшим, чем с полным уважением, каким бы напряженным или взволнованнымбы не был.

"Прости?"

Стэфан приблизился к ней. "Елена", сказал он,"Позволь мне пойти с тобой. Я останусь с тобой до наступления сумерек, азатем продолжу следить за пределами твоего дома, ночью."

"Это на самом деле не нужно", сказала Елена."Защищай Мередит и Селию вместо этого. Они - те, кому ты нужен." ЛицоСтэфана изменилось, и он выглядел таким опустошенным, что она немногосмягчилась, добавив, "Пожалуйста, не волнуйся, Стэфан. Я буду осторожна, иувидимся завтра."

Его челюсть сжалась, но он больше ничего не сказал, и онаповернулась, чтоб направиться по тропинке, не оглядываясь назад.

Как только она вернулись в пансионат, Стэфан не могууспокоиться. Он не мог вспомнить, чтоб за всю свою длинную жизнь, он чувствовалсебя так раздраженно и неуютно в своем собственном теле. Он чесался и испытывалболь с тревогой. Было ощущение, будто его кожа была слишком сильно натянута накости, и он двигался раздраженно, постукивая пальцами по столу, хрустя шеей,пожимая плечами, перемещаясь назад и вперед на своем стуле.

Он хочет тебя, Елена. Какого черта это значит? Он хочеттебя.

И вид этой темной, неуклюжей фигуры на скале, тень,затмевающая солнце, те золотые кудри светящиеся как ореол над головой фигуры...

Стэфан знал, что он должен был быть с Еленой. Все, чего онхотел, это защитить ее. Но она исключила его, метафорически, по крайней мере -погладила по головке и сказала ему остаться, верному сторожевому псу, которымон был, и присмотреть за кем-нибудь еще. Чтобы кто-то еще был в безопасности. Ине важно, что она была точно в опасности, что кто-кто - какой-то "он"- хотел ее. Тем не менее она не хотела, чтоб Стэфан был с ней прямо сейчас.

Чего хотела Елена? Сейчас, когда Стэфан остановился, чтобподумать об этом, казалось, что Елена хотела множество несовместимых вещей.Иметь Стэфан в качестве преданного рыцаря. Которым он всегда будет, будетвсегда, утверждал он для себя, сжав сильно кулак. Но она также хотела сохранитьпамять о Дэймоне, и сохранить ту свою часть, которой она делилась с ним, личнойи нетронутой, отдельно от всех остальных, даже от Стэфана.

А также она хотела еще больше: быть спасителем своих друзей,ее города, ее мира. Быть любимой и почитаемой. Чтоб все было под контролем.Быть нормальной девушкой опять. Ну, нормальная жизнь, которой она жила, быларазрушена навсегда, когда она встретила Стэфана, когда он сделал выбор,позволив ее войти в его мир. Он знал, это была его ошибка, все это, все чтопоследовало после этого, но он не может жалеть, что она была с ним сейчас. Онлюбил ее слишком сильно, чтобы сожалеть об этом. Она была центром его мира, нов тоже время, он знал, что это было не так для неё.

Дыра в нем зияла с тоской, и он задвигался беспокойно насвоем стуле. Его клыки удлинились в его рту. Он не мог вспомнить, когдапоследний раз он чувствовал себя так ... неправильно. Он не мог избавиться отобраза Калеба в своей голове, смотрящего на них с вершины скалы, будтопроверяя, все ли насилие, которое он надеялся вызвать, свершилось.

"Еще чая, Стэфан?" спросила мягко Миссис Флауэрс,нарушая его яростные мысли. Она наклонилась вперед к на маленькому столику сзаварным чайником, ее огромные голубые глаза смотрели на него через очки. Еелицо было таким сострадательным, что он задался вопросом, что она могла увидетьна нем. Эта пожилая, мудрая женщина всегда, казалось, чувствовала больше, чемкто-либо еще; возможно она могла сказать, что он чувствует сейчас.

Он осознал, что она все еще вежливо ждет его ответа, чайникбыл в одной руке, и он кивнул автоматически. "Спасибо, миссисФлауэрс", он сказал, предлагая свою чашку, которая все еще была наполовинунаполнена холодным чаем.

Ему не особо нравился вкус нормальных человеческих напитков;он не пил длительное время, но иногда их употребление делало его похожим,заставляя других вокруг него немного расслабиться. Когда он не ел или пилсовсем, он мог чувствовать, что друзья Елены были как на иголках, их волосы нашее вставали дыбом, когда какой-то подсознательный голос в них отмечал, что онне такой как они, добавляя этот факт к другим маленьким отличиям, которые он немог контролировать, и таким образом, приходя к заключению, что он был не прав.

Миссис Флауэрс наполнила его чашку и села обратно,удовлетворенной. Взявшись за свое вязание - что-то розовое и пушистое - оназасмеялась. "Так приятно, что вы все молодые ребята собрались вместездесь." прокомментировала она. "Такая милая группа детей."

Оглядывая остальных, Стэфан задался вопросом, была ли МиссисФлауэрс сейчас слегка саркастичной.

Аларик и Мередит вернулись из больницы, где ее травмудиагностировали, как мягкое растяжение связок и ее забинтовала медсестра вскорой помощи. Лицо Мередит, обычно безмятежное, было напряжено, возможно поменьшей мере частично из-за боли и ее раздражения от знания того, что ейпридется остаться без ноги на несколько дней.

И частично, Стэфан подозревал, из-за того, где она сидела.По некоторым причинам, когда Аларик помогал ей, прихрамывающей, зайти вгостиную комнату и пройти к кушетке, он посадил ее прямо рядом с Селией.

Стэфан не считал себя экспертом в отношениях - в концеконцов, он прожил сотни лет и был влюблен всего лишь дважды, и его роман сКатериной был катастрофой - но даже он не мог не заметить напряжение междуМередит и Селией. Он не был уверен, то ли Аларик не обращал внимание на это,как это казалось, то ли он притворялся, что не замечает в надежде, что ситуациясама по себе разрешится.

Селия переоделась в элегантный белый сарафан и села, листаяжурнал под названием Судебная Антропология, выглядя спокойной и невозмутимой.Мередит, напротив, была непривычно грязной и в пятнах, ее прекрасные черты лицаи смуглая оливковая кожа были омрачены усталостью и болью. Аларик сел на стулрядом с кушеткой.