Дойдя до лавочки, Бородин сел и посмотрел на недоеденный пирог. Осталась еще половина, но уже не лезло. И не потому, что желудок переполнился, просто выпечка оказалась невкусной. С беляшами из школьного буфета не сравнить! Бородин хотел швырнуть остатки в урну, но тут увидел стаю голубей и решил скормить им.

– Ты мне сейчас напоминаешь корсиканского пенсионера, – услышал Бородин знакомый голос. – Они вот так же сидят на лавках и птиц кормят…

– Они еще изучают свежую прессу и играют в шахматы, – ответил Викентий, подняв глаза на подошедшего друга. – А при мне ни газеты, ни доски.

– Здорово! – Лев протянул руку. Викентий пожал ее.

Ладошка была пухлой и немного влажной.

– Ты когда на диету сядешь? – спросил Бородин.

– Опять, – застонал Лев. – Я не толстый, а упитанный. Меня лишний вес не портит.

– Тут я согласен. Ты выглядишь лучше, чем когда бы то ни было.

– Тогда чего ты пристаешь ко мне со своими дурацкими диетами?

– Посмотри на свои руки. Они не как у хирурга, а как у пекаря.

– Если ты думаешь, что они стали менее подвижны, то ошибаешься. Смотри! – Лев достал из кармана карточную колоду и принялся тасовать ее. Получалось не хуже, чем у профессионального крупье. – Впечатлил тебя?

– Скорее заставил беспокоиться. Ты что, увлекся азартными играми?

– То есть, по-твоему, от меня можно только плохого ждать? Думаешь, избавился от одной зависимости и тут же впал в другую? – Лев говорил сердито и смотрел так же. – Так вот спешу тебя успокоить. Я не игроман. Просто увлекаюсь пасьянсами.

– И кто из нас больше похож на корсиканского пенсионера? – расхохотался Бородин.

Аросев улыбнулся.

– Слушай, а что за странное место для встречи ты выбрал? – спросил он. – Почему парк? А не ресторанчик какой? Я бы не отказался от порции салата.

– Не хочу, чтоб нам помешали разговаривать. Да и светиться не хотелось в общественных местах.

– Мог бы приехать ко мне. Или к себе позвать?

– Лучше нам сейчас друг от друга на расстоянии держаться.

– Мне отсесть?

– Послушай меня, Лева. Внимательно послушай… – Бородин схватил друга за локоть и больно сжал его, чтобы быть уверенным в том, что внимание Аросева целиком сконцентрировано на нем. – Нора знает нашу тайну.

– Ты слил ей эту информацию? – ужаснулся он и выдернул руку из тисков чужих пальцев.

– Конечно, нет. Нора подслушала, видимо, наш разговор, записала информацию на подкорочку и дождалась часа, когда ею можно воспользоваться с выгодой для себя.

– Она шантажирует тебя?

– Именно!

– А почему не меня? Я же накосячил. Ты просто выручил друга. Если начнется расследование, то лицензии лишусь я, не ты. Хотя неприятности могут и у тебя возникнуть.

– Аросев, ты не заешь главного! Убили еще одну мою пациентку. – О той, кого зарезали два года назад, Лев знал. К нему приходили из полиции, допрашивали. Именно он сообщил о смерти девушки Бородину.

– Когда?

– Несколько дней назад. Практически в ту же ночь, что мы бухали у Гурама. Только мы разошлись в первом часу, а Красотулю зарезали ближе к утру.

– Кого зарезали?

– Фамилия потерпевшей такая… Красотуля.

Аросев посмотрел на друга с ужасом.

– То есть ее убили так же, как и ту… твою… а скорее нашу пациентку?

– Да. Но это еще не все.

– Не пугай меня.

– Я все же сделаю это, Лева. У обеих девушек на лице посмертные отметины.

– Как так?

– Первой вырезали крест на щеке.

– Это я знаю. А второй?

– Красотуле – на лбу. Мне час назад стало известно. Одна из медсестричек присутствовала на похоронах. Она и сообщила. Девушка в гробу лежала с декоративным украшением на голове. Оно прикрывало крестообразный шрам.

– Их убили религиозные фанатики?

– Нет, крест не как символ веры. Он перевернут.

– В смысле?.. – Аросев нахмурил брови. – Как в игре «крестики-нолики»?

– Да. Считай буква «х».

– Так, может, это она и есть?

– Вполне возможно. Но важно не это. А то, что похожие отметины на двух жертвах указывают на одного убийцу. Это серия.

– Их убил маньяк, – подвел итог Аросев.

– И полицейские могут решить, что это я, когда узнают, что обе девушки побывали под моим скальпелем. Кстати, убили их именно медицинским инструментом!

– М-да… Нехорошая история. – Аросев пристально посмотрел на друга и спросил: – Будешь своей бывшей платить?

Бородин неопределенно пожал плечами. Он был загнан в угол и впервые, пожалуй, за всю свою жизнь не знал, что ему делать.

– Если хочешь узнать мое мнение, то я его выскажу.

– Давай.

– Заплати.

– Десять тысяч долларов!

– Потянешь.

– Но я не убийца! У меня совесть чиста…

– Это придется доказывать. А судя по тому, как ты забеспокоился, за тобой еще какие-то косяки.

– Да не то чтобы… – Бородин замялся. – Просто с Красотулей у нас были довольно тесные, но тайные отношения.

– Вы спали?

– Нет, нет, что ты! Она девочка совсем… Да и пациентка моя. Мы дружили виртуально. А полицейскому, который со мной беседовал, я сказал, что не имел никаких контактов с Красотулей вне стен клиники. Обманул, в общем. И у меня нет алиби.

– Я и говорю – заплати Норе. Если бы тебя взяла за яйца другая баба, я бы советовал послать ее подальше. Но твоя Стервелла… – Лев всегда называл ее так. Хотя на главную злодейку фильма «Сто один далматинец» Нора не походила ни внешне, ни по характеру. – Она тебя не просто с потрохами сдаст, если ты не спляшешь под ее дудку, она еще и оболжет тебя, лишь бы ты мучился…

– По-моему, ты ее демонизируешь.

– Знаешь, как говорят, лучше перебздеть, чем недобздеть!

– Пожалуй… – Бородин поднялся. – Ладно, друг, давай, пока. Пошел я. У меня сегодня еще две консультации.

– Звони мне!

Викентий кивнул и, помахав Аросеву на прощание, удалился. А Лев еще долго сидел в парке, раскладывал пасьянс и думал о том, как ему самому избежать неприятностей.

Наконец она дома!

Туфли долой. Хоть они и удобны, но когда много часов не снимаешь обувь, да еще все это время пьешь, пусть не вино, а даже воду, то рано или поздно начинаешь испытывать дискомфорт, потому что ноги отекают.