Приняв судьбоносное решение, о возвращении рати домой, князь пошел рыбу ловить на удочку, в тайне от Васьки, которому страшно завидовал, как один рыбак другому. Очень князю хотелось поймать на удочку рыбину в шесть фунтов весом, а потом, похваляясь утереть нос Василию. Отрок увязался за ним, князь не возражал, вдвоём рыбачить интереснее тем более, что удочек было три, одну из которых Александр отдал отроку. Отрок понимающе улыбнулся и весело пошёл за князем, насвистывая какую-то песенку.

Друзья собрались вместе только после отпевания. Уставший Арсений пришёл отобедать, после выполнения скорбных обязанностей. Чин отпевания долог. Васька отоспался, сидел у костра и просто хотел есть. Леша, проверив посты, а именно обойдя лагерь, раз шесть по периметру в самую жару очень хотел пить. В общем, все собрались возле княжьего шалаша и шведских коробов с припасами. Князя ждать не стали, не известно, где его носит. Отрока тоже ждать не стали, с князем ушел ну пусть с князем и столуется. Отведывая шведских окороков и солонину, они запивали их красным вином, которое принёс Алексей. Вино ему подарили люди Сбыслава Якуновича, за то что Лёша не выдал их князю за утренний сон на посту. Алексей сначала опробовал подношение, потом часа через два на обратном пути милостиво согласился не делать доклад князю. За что ему дали два кожаных ведра охлаждённого вина. Друзья, молча, сосредоточенно ели, шумно запивая окорок и солонину большими глотками красного. Арсений первый прервал молчание,

–Вечерю служить не буду понедельник сегодня.

–Ага,– поддержали друзья.

–Тут проблема есть, слышали приказ князя, всё разделить? – продолжал Арсений

–Ну,– протянули друзья, занятыми едой ртами

–Так, князь доли своей лишился! – доложил Арсений

–Где?– удивлённо переспросил Василий, которому странно было слышать, что Рюриковичи себя обделили.

–Так, ту часть своей доли, что у Кучковича, князь не востребовал и в результате без вина совсем остался. Причащать чем я его буду в Никольском соборе на праздник двунадесятый. Кислятиной рябиновой, она тоже красная, авось князь не разберёт. Да только мне стыдно будет!!!– быстро проговорил возмущённый Арсений.

– Ты к чему клонишь Сеня? – спросил Лёха.

–Я не клоню, я прямо говорю, надо княжескую долю у Кучковича взять и князю отдать,– сказал Арсений.

–Ты прав, но где тут княжья доля решить трудно,– вставил свое виденье проблемы Василий,– Князь имеет власть только в лагере, потому, что Гаврила Олексич, Сбыслав Якунович, Миша Прушанин, и Никита Захарьевич, сами добровольно согласились под его руку встать. В Новгороде князь правит согласно ряду, если ряд нарушит, то прогнан вон будет. А Кучкович на своём сидит его никто прогнать не может потому, что его это земля– земля рода Кобылы, и здесь на Неве, и на Москва реке, что рядом с Клязьмой течёт. А Рюрик пришлый сюда был. Поэтому у нас говорят, – «Неизвестно кто главней, Рюриково семя или Кобылино племя!» И значит это, что Кучкович своё взял, на своей земле, по праву земли.

–Ну и что, что по праву земли, всё одно доля княжья есть, даже согласно ряду – есть. Он с князем сюда пришел. Кораблики грабил под стягом княжьим – вот! И ещё Кучкович должен князю, хотя бы потому, что князь ему голову, за непослушание на поля боя, не снёс. Предку его Юрий Долгорукий голову снёс, ведь так? – не унимался Арсений.

–Дак, да, но времена не те,– сказал Вася.

–Времена всегда не те, зато вино всегда – То, особенно из Галлии – выдвинул последний аргумент Арсений.

– Возьмём две лодки спустимся до острова, до заимки, долю свою – княжескую возьмём, и назад за день управимся. В Новгород заставим Пелгусьевых христиан вино нести, – изложил свой план Арсений.

–Ну да, как это по-русски, «Пусти козла в огород», они всё по пути и выпьют, бочки пустые принесут или воду туда нальют. Знаем бывали. Хотя я от вина бы не отказался– добавил своё мнение Лёша.

–Действительно пошли! Чего зря сидеть день тратить, только отрока возьмём с собой незачем ему с князем общаться. Князьям люди всегда нужны, посулами перетянут отрока к себе, и поминай, как звали. Что князь ему даст? Жизнь, какую? Сегодня в Новгороде, завтра в Переяславле, послезавтра в Суздале. Ни семьи нормальной, ни хозяйства, да и убить могут еще до женитьбы. Жаль его. Возьмём с собой. В Новгороде подрастёт, мы ему ватагу поможем собрать. В поход за костью или за мехом сходит. Потом землицы прикупит, детей народит, будет жить как мы, нет лучше нас. Вы как ребята?– спросил Василий.

Сам не понимая, зачем он берёт на себя ответственность за судьбу человека, которого он знает только несколько часов. Потом он часто задумывался, что заставило его взять мальца с собой, большие серо-зелёные глаза ребёнка полные слёз и мольбы о помощи или воспитание папеньки, который вожжами вбил в голову Васи, через зад его, что маленьких и слабых обижать нельзя? Уже в Колмове, перечитывая Эригену, он думал, кто вложил слова о помощи отроку в уста его бесы или ангелы? После долгих размышлений всё таки был вынужден признать, что, скорее всего ангелы, так как бесы за просто так о добре просить не будут.

–Мы не против, пошли лодки и отрока искать, – ответил за двоих сытый и поэтому великодушный Лёха, который, как и Василий не мог объяснить, какая муха его укусила и заставила быть добрым.

Арсений просто молчал. Он верил в Божье провидение и подчинился ему безоговорочно. Хотя, если быть честным то ему отрок, тоже понравился. Арсений кроме всего прочего считал, что красота и грех вещи не совместимые. Из этого положения он делал вывод, что красота есть благодать богом данная, для укрепления людей в вере. Сохранение красоты, есть его прямая обязанность, так как постижение и сохранение красоты есть путь к познанию божественного откровения даже для грешников! (Арсений отделял красоту богом данную от прельщения дьявольского, на погибель душ христианских, сделанного).

Не берусь судить Арсения, хотя может эти его мысли немного еретичны. Не знаю!

Подчиняясь соборному решению, друзья единогласно покинули место трапезы.

Лодки были взяты шведские, на них никто из победителей, ещё свои права вразумительно объявить не смог. Отрок пришёл сам с удочкой и тремя четырёх фунтовыми хариусами и одной небольшой осетринкой в шесть фунтов.

–На перекус хватит,– похвалил отрока покровительственным тоном Василий и, махнув рукой, пригласил отрока следовать с ними, на «Спацирганг»60.

Погрузившись на