одну, другую взяли на буксир с помощью двух багров. Вставив вёсла в уключины, друзья дружно крякнули, опустили вёсла в воду и понеслись в низ по Неве. Пройти им нужно было верст 20. Часа за три дойти до острова было можно, не очень напрягаясь. Василий считал, что даже и не вспотев.

Минут двадцать друзья молчали, потом Арсений спросил, глядя на отрока сидевшего в середине лодки, между ним, сидящем на руле, и Васькой с Лёхой, сидящих на вёслах.

–Как зовут тебя? Name?

– Christian.

–Христя, по-русски, – перевёл Вася

– В бога веруешь? И како веруешь, ответствуй?– суровой скороговоркой спросил Арсений.

– CREDO, – просто перевел Василий!

– Ну да! Credo-есть, символ веры. Хитрый какой, это всякий скажет. Пусть истинный символ покажет,– допытывался Арсений.

– oratio dominica61– ответил отрок и испуганно перекрестился двумя перстами.

–Ты чего пристал, чего мальца пугаешь, чернец,– спросил Алексей.

–Лучше бы о себе ему рассказал да про нас с Васей. Ему же жить с нами. Спроси у него ещё, язык учить будет??

–Ладно, ладно,– успокоил друга монах.

И он, старательно подбирая латинские слова начал рассказывать отроку: о себе, о своих друзьях, о Великом Новгороде и князе Александре. В беседе время пролетело незаметно, когда до острова оставалось сажений 100, Василий вынужден был окатить их водой, что бы Арсений заткнулся, а отрок закрыл рот, который был открыт большую часть пути от удивления.

– Сейчас туман спустится, и мы подойдём. Берег пологий. Лодки удобно ставить. Людей не вижу, значит стеречь лодки не надо. К Кучковичу пойдём все вместе, так весомей,– командовал Вася, – наиболее опытный ушкуйник из всех.

Песок жалобно скрипнул, нос лодки с тупым звуком уперся в береговые валуны. Арсений, опытный кормчий, развернул лодки вдоль по течению, закрепив руль, так что бы лодки течением прибивало к берегу, а не уносило в море. Все вместе, разом, тихо, крадучись, стараясь не греметь оружием, стали подниматься в сторону ворот заимки. Когда до ворот оставалось две, три сажени, створки ворот широко распахнулись и сам хозяин Никита Захарьевич, предстал перед ними, босой в длиннополой исподней рубахе, подпоясанной жёлтым шёлковым поясом, византийской работы. Глаза его смотрели прямо перед собой, немигающим горящим взором вурдалака, напившегося вдоволь крови.

– Вы, дурни чего раньше прийти не могли, обязательно надо с горшка хозяина снять и перед сном душу вытрясти? – вместо приветствия сказал хозяин.

–Входите быстрей, холодно мне босому стоять, годы не те. В терем идите, там дверь открыта, всё, что на столе ваше ешьте, пейте. Я сейчас,– сказал Никита Захарьевич, пропуская ошеломлённых гостей во двор и закрывая за ними ворота. Проследив взглядом как, незваные гости, поднялись на крыльцо, он чуть не бегом побежал к едва приметному среди зарослей ивняка строению с косой односкатной крышей.

Друзья в неком смущении вошли в светелку, освещённую шестью свечами, где действительно стоял стол. На столе стояли блюда с рыбой и дичью лежали горкой варёные яйца и чуть в стороне, ближе к хозяйскому месту два каравая хлеба и нож. На окне Василий разглядел кувшины и кружки. Все разом вздохнули и посмотрели вопросительно на Арсения. Арсений сразу понял, в чём проблема, и быстро решил ее, прочитав скороговоркой молитву. Потом призывно махнув рукой, не дожидаясь хозяина сел за стол. Вася молча поставил на стол кувшины и разлил содержимое самого большого по кружкам. Шумно выпил первым, и сказал,

–Пиво, свежее, вчерась сваренное.

Налил еще кружку, сел за стол, что бы уже, не торопясь выпить её с друзьями. Однако беседы не получилось, пришёл хозяин,

–Чего пожаловали? – спросил он не церемонясь – За княжьей долей или себе бельмы красным вином залить?

–А, хоть и себе, тебе то, что ты же делиться не хочешь???– начал возмущаться Алексей, почему-то ставший быстро хмелеть от двух кружок пива.

–Помолчи морда Боспорская, не хами, не на Боспоре, и там не хами,– одёрнул Лёшу Кучкович.

–Мы за княжьей долей. На причастие вина нам надо красного, для службы в соборном Николе. Вина дашь, приглашу к причастию, вместе с князем Благодать получишь,– сказал наставительным тоном Арсений.

–Ну, без князя Рюрикова племени мне конечно благодати не видать. Эх ты рожа церковная. Мои пращуры ещё за сто лет до Рюрика на этом острове церковь поставили, так что благодать меня и без тебя, и без них, всех скопом взятых, коснётся. Одно нравится мне. Не для себя просите. Значит, не всё пропьёте. Две бочки дам. Грузить будите сами,– ответил тоном праведника, потерявшего надежду на спасение сего мира, хозяин.

–Как выйдите, за углом стоят. Да не торопитесь!!! Куда побежали?? Поешьте. Попейте. Скучно мне тут одному, – жалостливо добавил хозяин.

– И не страшно?– спросил Василий.

–Нет, привык. Я уже как три года один. Разве вы не знали?– поинтересовался Кучкович.

–Расскажи, облегчи душу,– предложил Арсений.

–Налей Васька, всем из того кувшина, что в красном углу под иконами. Поговорим,– предложил хозяин острова.

Затем Кучкович подробно, в лицах, рассказал историю, как отдал Рюриковичам он всех своих сыновей, и как ни один ещё не вернулся с княжей службы. Вместо благодарности молодой князь его – старика в походы зовет, не смотря на возраст и положение. Друзья внимательно слушали Кучковича, всё больше укрепляясь в суждении о том, что отрока вообще к каким-либо князьям отдавать нельзя. Пропадёт отрок. Только отрок этого понять не мог, так как уснул, положив голову на каравай хлеба. Мирно сопел носиком, прикрыв его ладошкой

–Ну, просто ангел,– сказал Никита Захарьевич в конце описания своей семейной эпопеи,– мой тоже таким ангелом к князю в Киев ушел……, Налей Вась,– и прослезился украдкой.

Туман полосами стелился над водой, превращаясь в серую мглу, и сливался с серым небом в единую, серую промозглую хмарь. Поэтому Василий сам себя поставил кормчим, доверив наименее благодарную работу, махать вёслами против течения, Арсению и Лёхе. Они не возражали. В туман, когда нос лодки тонет в белёсой мгле, ни один из них не мог вести лодку, ориентируясь только по току воды. Отрока решили не будить положили спать в лодку на кипу верёвок, которые Вася позаимствовал у Кучковича для погрузки двух бочек вина. Неслышно отчалили. Связанные воедино лодки подобно большой сказочной птице, взмахивая вёслами как крыльям, полетели вперёд, в серое безмолвие.

–Вася, скажи, что с Никитой, десять лет я в Новгороде, все годы его знал, но таким странным и добрым не видел,– тихо, что бы не разбудить Христю, спросил Алексей.

–Пьяный он Лёша, сильно пьяный, если завтра не