Она замолчала и принялась пощипывать обивку дивана. Маршалл собрал посуду на поднос и выставил за дверь номера. Вернувшись, протянул Эве руку:

– Идем.

Она воззрилась на него широко распахнутыми глазами:

– Куда?

– Провожу тебя домой, в автобус. Думаю, тебе лучше находиться в окружении привычных вещей.

Эва не стала спорить, вложила свою руку в его, последовала за ним.

– На самом деле это не дом. И большинство вещей не мои.

Как ни странно, эти печальные слова всколыхнули в его душе надежду. Если она не привязана к автобусу, возможно, у него есть шанс превратиться в часть ее мира.

Сняв ботинок, он поставил его в дверной косяк, чтобы дверь не захлопнулась.

Автопарковка почти пустовала. Маршалл придержал для Эвы дверь, прошел вслед за ней в спальню. Она не обернулась, не стала возражать, приняв его присутствие как должное.

Он вложил ей в руку магнитную карту от своего номера.

– Позавтракаем на балконе в восемь утра?

– Хорошо.

И откинул одеяло на кровати. Она послушно легла, он укрыл ее, туго подоткнув одеяло.

– В случившемся нет твоей вины, Эва.

Он станет повторять ей эти слова каждый день до конца жизни, если понадобится.

Она кивнула, правда, не потому, что поверила ему. Склонившись над ней, Маршалл оказался в опасной близости от ее губ, но в последний момент поборол искушение и чмокнул ее в горячий лоб.

– Завтрак в восемь.

Эва не сказала, что согласна, даже не кивнула, но глаза светились обещанием, поэтому он выключил свет и вышел из автобуса. На всякий случай подергал ручку, проверяя, заперта ли дверь, после чего удалился.

В душе поднималась волна протеста против необходимости оставлять ее на ночевку в автобусе, но она взрослая женщина, в состоянии позаботиться о себе, уже год ведет кочевой образ жизни. Он не имеет права обращаться с ней, как с ребенком, потому лишь, что она поделилась с ним болезненными детскими воспоминаниями.

Ковыляя в одном ботинке, он вернулся в свой большой пустой номер.

Кто-то осторожно потряс его за плечо, разбудив. В номере было темно, за окном тоже. Явно не восемь часов утра! И тут он понял, что происходит.

Теплое мягкое тело скользнуло к нему под одеяло. Он подвинулся, освобождая место, оно подвинулось вместе с ним, продолжая прижиматься к нему.

– Эва?

Кто бы сомневался!

Она устроилась у него под бочком.

– Тихо. Уже поздно.

«Или рано», – подумал он, но спорить не стал. Не хватало еще собственными руками оттолкнуть такой подарок! Он обнял ее, прижал к себе, согревая своим теплом.

Не в силах противиться, зарылся губами ей в волосы.

Она не отстранилась.

– Я ни на что не надеюсь, – шептал он. – Если скажешь, что нам нужно идти разными дорогами, приму это решение. Я догнал тебя, чтобы мы могли…

– Попрощаться как цивилизованные люди?

– Нет, не попрощаться. Исследовать глубже. Посмотреть, к чему это приведет.

Он прислушивался к ее дыханию.

– Я переспала с тобой, потому что на следующий день ты должен был навсегда уехать, раствориться за линией горизонта, – призналась Эва.

Он слегка изменил положение тела, чтобы рассмотреть ее в темноте.

– Я тоже это понимал. А потом узнал кое-что о горизонтах.

– Что? – промямлила она.

– То, что они ужасно далеки, не доедешь.

Она отстранилась, подперев голову рукой:

– И что же, ты собираешься стать моим пассажиром на несколько дней? Недель?

– Пока не узнаем наверняка.

– Что не узнаем?

– Есть ли у нас потенциал.

Ты путешествуешь по стране с важной миссией. Не самое подходящее время для подобных изысканий.

– Она права. Ему бы следовало придерживаться быстрых, ни к чему не обязывающих связей.

– В том-то и дело, Эва. Я не искал. Он, похоже, сам нас нашел.

Ей больше нечего было сказать, ровное дыхание свидетельствовало о том, что она совершенно проснулась. Вслушивается. Размышляет.

Маршалл прижал ее к себе, они провалились в глубокий сон.

Пробуждение на следующий день казалось повторением предыдущего утра, правда, при полном отсутствии действия. На этот раз Эва не выбиралась потихоньку из постели в коварной попытке лишить Маршалла своего тепла.

Тем не менее в этот раз они пережили куда более интимные и значимые моменты, чем прежде. Лежали в постели в обнимку, разговаривали. Заснули.

И никакого секса.

– Доброе утро, – пробормотала она, не разлепляя глаз.

– Давно проснулась?

– Достаточно, чтобы ощутить твой пристальный взгляд.

– Это что-то новенькое, – со смехом заметил он.

Ну же, открой глазки!

Эва лишь улыбнулась и теснее прижалась к Маршаллу, явно желая еще подремать.

– Уже восемь часов.

Когда она наконец открыла глаза, заспанные и томные, он понял, что не видел зрелища прекраснее.

– Неправда.

– Правда.

Значит, в сущности, рабочий день для обоих уже начался.

Эва снова закрыла глаза и глубже зарылась под одеяло. Придется ему сделать первый шаг.

– Что это ты делаешь в моей постели?

Она приоткрыла один глаз, он решил, что сейчас она отпустит в его адрес ответную саркастическую реплику, резкую и примечательную, но нет, Эва открыла второй глаз и в упор посмотрела на Маршалла.

– Проснувшись посередине ночи, – промурлыкала она, – поняла, что хочу находиться именно в твоей постели.

Что ей ответить? Ведь ради этого он вернулся, не так ли? Посмотреть, во что могут вылиться их отношения. Не это ли он нашептывал ей ночью на ушко? Однако теперь, произнесенные вслух, слова вдруг показались пугающе реальными.

Он откашлялся:

– Позавтракаем?

– Может, лучше в городе? После того как я закончу с делами.

Конечно. Работа превыше всего.

– Да и мне нужно разобраться с текучкой.

– Где находится метеостанция?

Он ответил, она задала еще пару вопросов, внесших сумятицу в его мысли. Лежа в постели с потрясающей женщиной, беседовать о погоде! В буквальном смысле слова. Почему-то этот разговор не казался пустой светской болтовней, а исполненным смысла. Внезапно Маршалл осознал – почему.