наконец получил запретное, и старается выжать из этого по полной.

Именно так я себя и повел. Дурак.

Кретин!

Я быстро выключил воду, схватил полотенце, выскочил из душа.

Разумеется, Зоя ушла! Черт! Хорошо бы она просто ушла в свою спальню! Гораздо хуже было бы если бы она вообще сбежала из номера.

Или из отеля.

А она могла!

Я бросился к кровати. Откинул одеяло…

Черт, черт, черт… сжал кулаки, выругался про себя.

Умаров, ты только что совершил самую большую ошибку в жизни! Ты просто полный урод…

Хотелось самому себе хорошенько врезать по челюсти. Так, чтобы искры из глаз!

Ты так сильно и страстно желал эту девочку! И что ты натворил в итоге?

Я сделал пару глубоких вдохов, стараясь успокоиться.

Мне нужно было найти ее, просить прощения, постараться исправить все, хотя… как ЭТО можно исправить?

Зашел во вторую спальню – ее там не было.

А-а-а… рычал от бессилия, понимая, что упустил ее! Потом услышал неясный шум. Вода лилась в ванной.

Подошел к двери – к звуку воды присоединился еще один, самый ужасный звук в мире.

Зоя плакала.

Да что же я натворил! Оставалось только просить поддержки у Всевышнего.

Ох, Светлячок! Что же мне с ней теперь делать? И…

И почему она сама ничего не сказала? Почему смолчала?

Я постучал. Разумеется, Зоя не открыла.

Покрутил ручку, рванул из всех сил…

Увидел ее заплаканные, испуганные глаза, руки, которые прикрывали обнаженное тело, прятали от меня то, что уже принадлежало мне.

- Тамерлан, выйди, пожалуйста!

Нет уж, милая! Ни за что?

- Почему ты мне не сказала?

Черт… Мои слова вызвали только всхлип, за которым последовала новая порция горького рыдания.

- Уйди… оставь меня в покое… пожалуйста!

Я в два шага преодолел расстояние между нами, попытался поднять ее на руки, но она стала вырываться, отбиваться от меня.

- Пусти, пусти меня! Не трогай!

Я молча сносил удары, понимая, что она права, так мне и надо. Я получал по заслугам!

Наконец мне удалось вытащить Зою из душевой кабины. Прижал ее к себе, сорвал полотенце с крючка, заворачивая ее, хлюпающую носом, ревущую…

Такую невероятно любимую и родную!

Боже, что я в жизни сделал хорошего, за что заслужил я такое чудо?

И почему как дурак взял и испортил все?

Я поднял ее голову за подбородок, заставляя ее посмотреть мне в глаза. Но она упорно отворачивалась, опуская нереально длинные ресницы.

- Светлячок, посмотри на меня! Зоя?

- Пожалуйста, пусти…

- Прости меня, любимая! Прости! Я понимаю, что не реально просить тебя об этом, но…Посмотри на меня, сладкая моя… Нежная… Единственная моя! Прошу…

- Пожалуйста… оставь меня. Я не хочу… я…

- Я люблю тебя, Зоя! Люблю!

- Тамерлан… пожалуйста…

- Прости меня, любимая. Дай мне возможность все исправить!

Я поднял ее на руки, прижал к себе, вынес из ванной комнаты.

 В свою спальню решил не возвращаться, остался в Зоиной.

 Осторожно положил ее на кровать. Лег рядом. Стараясь ни на секунду не разжимать объятий.

Чувствовал, как ее трясет, она все еще продолжала плакать, хотя уже старалась сдерживаться.

- Успокойся, счастье мое…

- Пож-жа-луй-ста… Там… Тамерлан… уйди… Прошу тебя…

- Я никуда не уйду. Я теперь всегда буду рядом. Всегда. Каждую секунду…

Я начал ее целовать, осторожно, стараясь быть предельно нежным. Не напугать сильнее, не обидеть мою сладкую девочку.

- Там… не надо…

Надо, милая! Очень надо! И тебе и мне. Нам!

Я должен исправить ошибку, свой самый страшный, идиотский косяк!

В тот момент, глядя на нее я не мог понять, как же я так облажался!

Она с первого дня вела себя так как ведет себя невинная девушка! А я… я просто не готов был поверить, что в нашем мире еще такие бывают.

И Ильяс подлил масла в огонь. Хотя я не должен был винить его. Я во всем был виноват сам.

И мне самому предстояло искупить вину.

Я готов был постараться…

Аккуратно пытался убрать полотенце, в которое она вцепилась хрупкими пальчиками.

- Пожалуйста, оставь меня…

Понимал,  что нельзя торопиться, я должен быть осторожен, только нежность и ласка. И время. Надо дать ей время. И заполнить это время поцелуями.

- Светлячок, любимая моя…

- Там…

Поймал мгновение, когда она открыла ротик, впился в него поцелуем.

Я готов был заглаживать свою вину всю ночь, вот так, шаг за шагом, поцелуй за поцелуем, нежность за нежностью…

- Зоя, жизнь моя…

- Там… как ты… как ты мог подумать, что я…

- Прости. У меня крышу снесло от тебя, от твоего аромата, от твоего тела. Я буду вымаливать у тебя прощение всю оставшуюся жизнь, слышишь?

Если бы я знал тогда, что слова мои будут пророческими…

Вымаливать прощение у единственной достойной.

Но…

 Тогда я думал только о том, как осушить ее слезы, и как дать ей то, что я так глупо отнял – дать понимание, что любовь, плотская любовь, это не больно и не грязно.

Это очень красиво. Это приятно! И это приносит счастье обоим.

- Прошу тебя, забудь обо всем что было, давай начнем сначала, Светлячок, пожалуйста!

Я зарылся губами в ее золотые волосы.

- Как же я их люблю! Мое живое золото! Как я мечтал дотронуться до них! Почувствовать…

Да, еще больше я мечтал увидеть это богатство рассыпавшимся по моей подушке. Вот так, как сейчас…Перебирал пряди, которые были чуть влажными после душа, целовал.

В какой-то момент стало так страшно, потому что я никогда не испытывал таких чувств. Я даже не представлял, что когда-то могу их испытать. Что другой человек может вызвать во мне подобные эмоции.

Да, мне было дико страшно.

Потому что стоило на мгновение представить, что я теряю ее и… все вокруг лишалось смысла. Словно огромная страшная черная туча несла ураган, разрушение, и гибель.

Я боялся, что все это окажется сном, прекрасным, волшебным – но сном. Завтра я проснусь – а ее рядом нет. И я все тот же прожжённый циник, который всему знает цену.

- Тамерлан…

- Что, счастье мое?

- Поцелуй меня, пожалуйста… И не отпускай, прошу тебя, не отпускай…

Меня не надо было просить.

Я не отпустил. До самого утра.

Рассказывая и показывая ей все, что может и умеет ее тело, все скрытые точки, все самые сладкие местечки. Всю свою любовь вложив в каждый поцелуй, каждое прикосновение.

Мы уснули, когда солнце