Вот теперь я отмерла! И одарила наследника неприличным жестом! А он… он… не смутился, а разулыбался так, словно воздушный поцелуй послала! Зато на этом цирк закончился.

– Да поворачивайтесь уже, – сказал свите он.

Повернулись, тоже разулыбались, ну а Джервальт махнул ручищей:

– Ладно, беги куда бежала, мышка.

– То есть плыви, пия… э… – хотел поправить, но запнулся Кард.

– Лети, комарик! – радостно поддержал эту зоодискуссию Рид.

И, собственно, всё – обо мне забыли. Одичалые под предводительством Джервальта Эрилара Четвёртого занялись грабежом королевской конюшни, а я осталась в том же тёмном уголке.

Стояла, смотрела на этих рослых широкоплечих мужчин и кусала губы, не зная, как подступиться к главному вопросу. Самое неприятное – уйти пешком после того, как оказалась застуканной в конюшнях, уже не могла. Это было бы слишком глупо и гарантировало множество подначек.

Но попытка оседлать лошадь выглядела бы ничуть не лучше. То есть в одиночестве я б ещё, вероятно, как-то справилась, а при свидетелях, да ещё таких, точно нет.

В итоге я шумно втянула воздух и вежливо кашлянула из своего угла. Мужчины не услышали.

Кашлянула опять. Потом в третий раз и уже гораздо громче.

Вот теперь его высочество отвлёкся от общения с вороным жеребцом и, повернув голову, спросил:

– Алечка, что?

Я потупилась, ещё не зная, как сказать, но принц и сам догадался.

– Неужели мой личный почётный секретарь не умеет седлать лошадь?

В конюшне сразу наступила полная тишина. Дикари уставились умильно – мол, какая прелесть! Вы только посмотрите на эту глупышку!

– Э-э-э… Умею, – приукрасила реальность я. – Но понимаете, тут такое дело… В общем… – Я собралась с силами и всё-таки сказала: – Вы могли бы мне помочь?

Выдохнула и замерла, готовая услышать новое условие, дополняющее нашу сделку, но Джервальт проявил великодушие.

– Эй, парни, кто готов? – Взгляд по сторонам, и… – Морти, оседлаешь лошадку для магианны?

Верзила хмыкнул, почесал подбородок и кивнул.

Через четверть часа я уже покачивалась в седле, уверенно двигаясь в сторону ворот. Впрочем, как «уверенно»? Если объективно, невзирая на все старания папы и нескольких учителей, на лошадях я держалась не очень. Не знаю почему. Не давался навык верховой езды, и всё. Но ехать-то совсем недалеко, а значит, обязательно доберусь.

С этой мыслью я сплела морок, призванный превратить меня в королевского посыльного – им, как правило, поручали только очень важные и срочные письма, и задерживать таких посыльных не смели.

План сработал – стоило подъехать к воротам, как те открылись, и никто никаких вопросов не задал.

Всё, я покинула территорию дворца, направив выбранную Морти лошадку через площадь и направо, в широкий переулок. О том, как выберется принц со своей свитой, не думала, о цели их вылазки тоже предпочла бы не размышлять, но чувство ответственности взяло верх.

Я ехала и мысленно перебирала варианты – один другого хуже, и все эти варианты неизменно сводились к женщинам и выпивке.

Нет, ну а что ещё дикарям нужно? Особенно после того, как я разогнала ту вечеринку? Зачем ещё сбегать из дворца?

Паранойя осторожно проблеяла, что причин может быть уйма и кронпринц не так уж глуп, как пытается казаться, только я от этого блеяния отмахнулась. Будь он в самом деле умён, не лез бы на рожон, а тихо-мирно вливался обратно в цивилизованное общество. И слушался бы меня!

Нежелание его высочества следовать правилам и воспоминания о его манерах в какой-то момент взбесили, и я едва не проехала мимо нужного объекта. Но спохватилась, к счастью, вовремя. Притормозила, потом с некоторым трудом, но всё же убедила лошадь остановиться. Опять-таки не без усилий, но спрыгнула и довела животинку до расположенной в нескольких метрах коновязи, после чего выбросила из головы Джера и, воровато оглядевшись, сделала плавный шаг вперёд.

Здание почтового отделения располагалось недалеко, всего в паре кварталов от родительского дома. Я посещала это место от силы раз пять, и то давно, но отлично помнила, что там к чему.

Отделение стояло обособленно, между двумя старинными вычурными домами, имело два этажа и делилось на две части: главную, где принимали и выдавали почту, и служебную – туда относили полученные от населения посылки и письма.

Именно к этой «второй» части я и направилась – немного дрожа, но точно зная, что смогу.

В окнах ещё горел свет, и это, конечно, смущало. Но свет был тусклым, словно зажжена одна-единственная лампа, причём в служебной части было как раз темно. Выдохнув, я быстренько размяла пальцы и перешла на магическое зрение, чтобы увидеть незамысловатые защитные плетения на окнах и удовлетворённо ухмыльнуться.

Ещё один шаг вперёд, и я начала… ну, собственно, взлом.

Медленно и очень осторожно тянемся к чужой магии. Замираем, не касаясь сигнальных нитей, и ждём, когда магия привыкнет к присутствию «постороннего», а потом… Опять-таки медленно трогаем плетение собственной силой и, раздвинув нити, добираемся до сердца заклинания.

Прикоснуться, затаить дыхание и… стремительно выдернуть основную, самую толстую нить!

Я изучала взломы защитных контуров два года, и Эризонт был неизменно мною доволен, поэтому в успехе не сомневалась. Но, выдернув основную нить, всё равно зажмурилась, опасаясь услышать визг сигнальных сирен.

А ведь ночь была тёмной и настолько тихой, что даже мышиный писк показался бы громом. Я даже копыта своей лошадки зачаровала, чтобы не перебудить всю округу.

Вопреки опасениям сирены не взвыли, а я позволила себе облегчённо обмякнуть. Всего секунда на эту слабость и, привстав на цыпочки, я заглянула в тёмное окно.

Затем пропустила через стекло крошечный поисковик и снова застыла. Тусклый магический шарик вернулся довольно быстро и цвет не изменил, что означало – живых существ в комнате нет.

Были ли в этой комнате письма? Хм, вопрос интересный, но вторичный. Сейчас главное – незаметно проникнуть в здание, а дальше разберусь.

Ещё одно простенькое заклинание, и послышались два приглушённых щелчка – это оконные задвижки открылись. После этого я поддела оконную раму ногтями, потянула и… подпрыгнула, истошно завизжав!

Вернее, прыжок предполагался – я дёрнулась вверх, но меня удержали, прижав спиной к чему-то большому и твёрдому. Визг тоже не удался – просто рот крепко закрыли рукой.

Сердце совершило сальто, а душа задрожала трусливым зайцем. Хотя что там душа? Меня всю затрясло! Мысли спутались, сознание затопила паника, да такая, что я, кажется, и собственное имя забыла.

Но дальше хуже: