– Гарри… – задохнувшимся подавленным голосом позвал Уэйд.

Бешено вращающиеся глаза сфокусировались, но они по-прежнему оставались слепыми и рыбьими, как глаза мертвеца, которые не видят тебя, где бы ни стоял. Даже если ты прямо по курсу, ощущения видимости нет. Может потому что душа уходит? Есть иконы и картины, от которых нельзя спрятаться – они излучают сознание. А там, где его уже на грош, и рассчитывать не на что. Очередная порция крови выплеснулась изо рта, и Гарри хоть и криво и малопонятно, но всё же смог произнести имя друга. Из глаз Уэйда потекли слезы. Надо же, он ведь даже по жене их не пролил…. А сейчас словно прорвало. Может за обоих? Гарри дернул головой, видимо, хотел покачать, и рассек висок о камни. Уэйд с ужасом схватил его лицо ладонями во избежание дальнейших повреждений. Хотя это просто нелепо…. Собрав все свои силы, Гарри снова открыл рот, выплеснув новую порцию крови, и произнес свой булькающий и полный боли вопрос.

– Он… мертв?

– Да-да! – закричал Уэйд, бешено кивая головой. – Мертв! Залил кровью весь пляж! Тебе бы это понравилось!

Тот улыбнулся, обнажив белые колышки зубов сквозь красный заслон. Он словно засунул в рот целый помидор и изо всех сил пытался его прожевать. Уэйд утер слезы плечом, а в следующую секунду его друг был уже мертв. С кровавой улыбкой, стеклянными глазами и абсолютным удовлетворением мертвеца, успевшего при жизни сделать самое важное. У Уэйда в груди всё заклокотало. Что-то росло как рвота, как атомный гриб. Что-то неудержимое и мало приемлемое для мужчины. А когда подкатило совсем близко, Уэйд уронил голову на грудь Гарри и зарыдал как мальчишка, у которого прямо на глазах убили любимую собаку. Жестоко и нестерпимо больно. Да, последний раз Уэйд так плакал именно тогда в глубоком детстве. Вполне реальная история. Его тайная история, о которой он никогда не вспоминал. Не то, что бы нечто постыдное или там преступное. Нет, но, однако о ней он Гарри не рассказывал. Да и своей жене тоже. Его это уничтожило тогда.

Уэйд не был особо популярен в школе, и как заведено, его доставала одна компания. Однажды всё зашло слишком далеко. Зашло за грань. Уэйд выгуливал Честера – своего золотого ретривера в парке, когда трое отморозков из класса напали на них. Один из них вытащил отцовский нож, и зарезал собаку, пока двое других держали Уэйда. Возможно, он не рассчитывал на это, думал немного пустить кровь и напугать до одури тем самым, но когда начал, то уже не смог остановиться. Убийство ведь это нечто новенькое, не так ли? Что такое – убить любимую собаку на глазах у двенадцатилетнего мальчика? Кто-нибудь знает? Может себе представить? Это очень похоже на конец света. А может и хуже. Конец души. Этого нельзя описать словами, только чувствами – сжимаются кишки, и отмирает сердце клеткой за клеткой, фигурально выражаясь. А может, и нет…. С чего люди делают подобное? Ладно, пускай тебя не любят и временами достают, но убить собаку – откуда это в людях… в детях? Ударить в самое больное место. Откуда? Уэйд тогда так кричал, что даже до ублюдков дошло, что они только что сделали. Их кишки тоже сжались… от страха. Они смотались оттуда, спотыкаясь и опасаясь за собственные задницы. Они поняли, что такие вещи не могут остаться безнаказанными. Поняли по крику двенадцатилетнего Уэйда. Заводилу звали Винни Сомерс, а имена дружков он начисто позабыл. Заставил себя забыть, заставил свой мозг никогда не произносить их про себя – ни во сне, ни в глубоких мыслях. Уэйд тогда рыдал над Честером, пуская слюни и издавая какие-то каркающие крики еще минут тридцать, пока не прибежали полицейские и не забрали его… их обоих. Так закончилось детство. Так он стал другим. Отныне и навсегда он был готов к тому, что кто-то станет методично всаживать нож в то, что он любит больше всего, пока остальные держат его мертвой хваткой. Он был готов. Только Кристин сумела спасти его, вернув ему заложенное природой добродушие и простоту. Повезло. А ведь не всем так везет. Большинство так и остается злобными тенями прошлого до конца своих дней.

Уэйд рыдал над Гарри словно тогда над Честером, также захлебываясь, пуская слюни и каркая. Всё как тогда. Только теперь несущим смерть и несправедливость был он сам. Да, что бы ни говорил Гарри – его теперь уже мертвый друг – Уэйд до сих пор был сраной бабочкой, и от взмаха его крыла пошла волна смерти, необратимо накрывшая кучу людей, среди которых находился человек, которого он любил всем своим сердцем.

Дрожащей рукой он закрыл глаза и, шатаясь, поднялся с колен. К черту всё. Он наделал здесь дел. Всё испортил. Урод… хоть и не виноват в этом на все сто процентов, но это уже совсем никого не интересует. Оправданиям больше нет места. Миллионы людей теряют любимых каждый день, но ни один из них не преодолевает пространство, и не попадает туда, где любимые все еще живы…. Да, Уэйд определенно урод. Теперь, когда время иллюзий прошло, он по-настоящему захотел домой, где его друг был все еще жив. Здесь она, там он. Что же выбрать? Кого выбрать? Жена, которая возненавидит и в буквальном смысле до смерти испугается, едва увидев на пороге, или любящий друг. Уэйд сделал свой выбор. Он хотел туда, где Гарри…. Уэйд страшно соскучился по их посиделкам в Лисьей Звездочке, по охоте в секретном месте и ночным задушевным беседам у костра, где на одном из поваленных коряг вырезано имя КРИС. Найди себя там, где ты уже есть, а не там, где был. Где-то есть люди, которые не будут смотреть на него как Полина Чемберз, и не ринуться под поезд или куда там еще, лишь бы убраться подальше от вестника смерти. Нет, Уэйд определенно хотел домой. Здесь он уже закончил… убил кого смог. Пора сваливать. Но это не будет так просто. Гарри как в воду глядел – без предложения здесь не обойтись. Он помнил о сошедших с ума дельтапланеристах. Сделка или что – но они не справились, это ясно. Так что всё может закончиться весьма печально, хотя для кого-то и нет вовсе. Уэйд больше никого не убьет.

Еле удерживая свой неподъемный вес на ногах, он поплелся к распахнутой настежь двери, ведущей в темный коридор, из которого он совсем недавно вынырнул. Коридор с сюрпризом… с обманом. Игра с размером, с высотой. Такое бывает во сне. Уэйд утер рукавом глаза и скрылся в проеме.

* * *

Как только это произошло, с трупами – будем называть вещи своими именами – начали происходить стремительные изменения. Останки Томаса Стиловича стали растворяться на камнях, пока не осталось ни единого следочка, чтобы напомнить об их владельце. А Гарри и вовсе открыл глаза – внезапно, как в фильме ужасов… в фильме про вампиров – и сел. Одновременно с его движениями менялся и внешний облик. Волосы темнели и удлинялись, тело становилось изящнее, вытягивалось. Менялась одежда. Когда он достиг проема и также исчез в нем, от Гарри не осталось абсолютно ничего. Это был другой человек – тот парень, что приходил к Уэйду в участке, и тот, что сел в машину. Владелец этого дома и возможно всего этого мира цвета гренадина с апельсиновым соком.

Парень, который говорил голосом Гарри уже достаточно давно. С момента перехода сюда. А настоящий так и остался на ферме Кобенов в непонятках, куда это исчез Уэйд…. Хотя по хорошему, и положа руку на сердце, исчез и, слава Богу. Нет человека – нет проблемы. И пусть его короткое присутствие останется самой большой трагедией их гребанного города. Главное, всё закончилось. Хотя закончилось ли?.. – пребывание на этой ферме потревожило старые раны. Было или не было?