с радостью свою разряженную подругу: как заскрипели, как застонали от восторга старые ели, сосны, пихты и кедры, увидев нашу елку! Как восхищались другие маленькие елочки ее нарядным убором! Редко разбросанные по сторонам, утопающие в сугробах дубы, березы, осины и липы, лишенные листьев, одетые лишь снегом да ледяной бахромою, кивали ей: «Здравствуй, здравствуй, родная!» [см.: {299}: 181–182].

При утвердившейся связи елки с лесом наилучшим, самым естественным и вместе с тем романтическим местом встречи Рождества или Нового года становится именно лес. В очерке В. Романова «В гостях у дедушки Мороза» (1883) на новогодней елке старик рассказывает, как он с десятилетним сыном встретил в лесу Деда Мороза: они возвращались из города, доехать до дома не успели, ночевали на заимке, и рабочие устроили мальчику елку в лесу с Дедом Морозом и ряжеными [см.: {374}: 4]. В автобиографическом рассказе А. В. Круглова «Елка в царстве зверей» (1896) для мальчика, которого в возке везут из гимназии домой на рождественские каникулы, взрослые зажигают свечи на растущей в лесу елке, и эта елка на всю жизнь остается для него лучшим рождественским воспоминанием [см.: {210}]. Об устройстве для мальчика рождественской елки в лесу повествуется и в рассказе Л. Ф. Черского «Веселая елка» (1904) [см.: {499}].

Организация праздника на природе, в естественных условиях, возле растущей в лесу ели одно время становится даже модной. В рассказе А. И. Куприна «Начальница тяги» (1911) молодых людей приглашают на праздник в окрестности Сиверской, где «елку предполагали устроить в лесу, — настоящую живую елку, но только с электрическим освещением» [см.: {218}: V, 337–338].

На первых порах тексты о елке и ее мифология связывались лишь с зимним праздничным сезоном, словно положительные качества этого дерева проявлялись только в этот период. В другое время отношение к ней все еще оставалось нейтральным. Однако постепенно приобретенные елью свойства начинают закрепляться за ней и проявляются не только на Рождество, в зимние праздники, но и в любое другое календарное время.

Легенды о елке (чаще всего переработанные в драматургическую форму) попадали в рекомендации по проведению елок в детских заведениях и тем самым закрепляли в сознании детей этот поэтический образ. Костюмы лесных зверушек, которые в детстве мы и наши дети надевали на праздники елки в детском саду и в младших классах школы, объясняются тем, что образы эти уже прочно утвердились в детской «елочной» литературе. Когда в конце 1935 года советская власть после нескольких лет борьбы с елкой (см. об этом далее) вернула ее детям, именно эти произведения вполне органично вписались в новогодний праздничный ритуал и дошли до наших дней. Они были не только подхвачены детскими учреждениями, кинематографом и драматургией, но и существенно дополнены произведениями советских поэтов и писателей, сотрудников журналов «Мурзилка», «Пионер», «Вожатый» и других, а также личной инициативой и фантазией детсадовских и школьных педагогов.

Украшение елки. Елочные игрушки

Наша елка зажжена.

Здравствуй, вечер благовонный.

В. Ходасевич. За снегами

Украшение культового дерева — явление обычное и многократно засвидетельствованное. Однако украшение рождественской елки выходит далеко за пределы всех известных фактов ритуального декорирования предметов растительного культа. Неординарность елки в этом плане заслуживает особого внимания: здесь вполне правомерен вопрос об истории украшения дерева и символике предметов, которыми она увешивалась; здесь можно говорить об истории елочных украшений и их производстве; об изменениях, происходивших в самом ритуале украшения, о разных стилях, о моде на те или иные елочные игрушки, о семейных традициях и т. д. и т. п. Не имея пока полных и точных ответов на все эти вопросы, постараемся осветить их хотя бы в самых общих чертах[10].

Возвращаясь к самому началу — к новогоднему языческому культу ели у древних германцев, напомним, что в те времена к выбранному в лесу обрядовому хвойному дереву обычно прикрепляли горящие свечи, а его ветви украшали цветными тряпочками. С тех пор как ель превратилась в рождественское дерево, главная особенность ее декора состояла в освещении: зажигавшиеся на ней свечи символизировали собой звезды рождественской ночи[11].

Вслед за этим на елку стали вешать фрукты — прежде всего яблоки: и в качестве символических даров Младенцу Иисусу, и в знак того, что ель рассматривалась как райское древо, приносящее плоды. Согласно средневековому церковному календарю, 24 декабря является днем Адама и Евы. В Германии в этот день разыгрывались сценки о рае. Перед представлениями актеры обычно проходили через весь город, причем Адам нес древо жизни, на котором висели яблоки [см.: {537}: 74]. Затем на елке появились облатки — лепешки из пресного теста, употребляемые католиками и протестантами во время причастия, которые, конечно же, соотносились со священными дарами дереву, ставшему символом Христа.

Изучая историю елки, встречаешься с разными фактами: и когда она вовсе не освещалась (на крупном дереве, установленном вне дома, поддерживать огонь свечей было трудно), и когда на ней, кроме горящих свечей, больше ничего не было. И все же можно, как кажется, утверждать, что украшение елки задано, во-первых, ее освещением (свечи), во-вторых, плодами (яблоки), и наконец, в-третьих, символическими изделиями из теста. На первых елках обычно так и бывало [см.: {158}: 25]. Дальнейшие факты свидетельствуют о стремлении умножить эти три составляющие елочного декора: продемонстрировать их обилие, даже изобилие, избыточность:

…Елка гнулась от множества игрушек и сластей, пылала веселым счастливым огнем, трещали хлопушки, вспыхивали внезапно бенгальские огни и рассыпались звездочками [см.: {372}: 25].

Елка сияла блестками золотого дождя, малиновой и темно-зеленой серебристостью стеклянных шаров; наверху темно блестела звезда из бронзовых нитей; картонажные ангелы, деды-морозы, серебряные зайцы, белки, крокодилы… [см.: {131}: 132]

Освещение дерева одними свечами стало казаться недостаточным: возникало желание сделать дерево как можно более блестящим, сияющим, сверкающим, и потому его начали обвешивать мишурой, канителью (тонкими металлическими нитями), блестками и разнообразными блестящими вещицами, что благодаря горящим свечам создавало игру света и делало дерево более ярким. Производством гирлянд, цепей, мишуры, сделанных из тонкой фольги в виде хвои, дождика (длинных тонких нитей из фольги), блесток и т. п. занимались специальные артели по изготовлению елочных украшений, размножившиеся с середины XIX века. Чем ярче блестела елка, тем она считалась красивее и торжественнее, наиболее соответствующей праздничной атмосфере: определения «сияющая елка», «блестящая елка» [см.: {202}: 7], «светлая елка» [см.: {403}: 1] и т. п. в