сплетение. После очередного поспешного и совсем не наэлектризованного свидания Полина буднично возвращалась в квартиру и падала на кровать. Она погружалась в темноту, пытаясь вспомнить момент, когда в последний раз была счастлива.

Сдерживая себя титаническими усилиями, постоянно усмиряя свой пыл, в очередной раз проверить на телефоне, не пришло ли его сообщение. Уже несколько дней Борис молчал. Ему было совершенно не интересно, как прошёл её день, получился ли очередной спектакль и что у неё на душе. Канул как в небытие. А перед её глазами всё чаще возникал его образ. Голубые стальные глаза, задорный смех и неподдельная уверенность в себе.

«Что могло произойти? Что я сказала или сделала не так?» – докучала себе вопросами Поля в поисках причин отчуждения. Она не любила осуждать других, а первопричину всех бед и неудач всегда старалась искать в себе, своих мыслях, действиях или бездействиях. «Чем я ему не угодила? Где мой изъян и недостаток? Слишком отталкивала, мало внимания с моей стороны? Но ведь я тружусь, у меня служба! Разве возможно бросить спектакль ради свидания?»

Балерину обуревала глубокая и неизлечимая тоска. Оно чувствовала изменившееся отношение Бориса, его настроение и угасающую заинтересованность. Постоянно проверяла телефон, а по ту сторону связи была пустота. Пропасть. Бездна.

Полина несла слишком тяжёлую для себя ношу – затаившуюся печаль и разочарование. «Как тяжело жить, когда тебе не с кем поделиться, – постоянно думала про себя Полина. – Ни плохим, ни хорошим. Одиночество в меру – очень хорошая вещь, но быть всегда одной – это уж слишком».

Возвращалась домой после рабочего дня или спектакля, сворачивалась калачикам на диване и тихо плакала. Вокруг не было ни души, ни в прямом, ни в переносном смысле. Она могла лежать здесь вечно, и никто бы не заметил, что Поля умерла от тоски и слёз. Замученная своими нереализованными фантазиями, она постоянно думала о Борисе. «Мужчины любят игрушки и у каждого они свои. Одним нравятся гоночные машины или мотоциклы, другие без ума от горных лыж или подводных просторов. А есть особенная категория – коллекционеры. Они собирают не марки и не картины, они охотятся на красивых женщин. Не для того чтобы посоревноваться с Дон Жуаном, а так просто, на бессознательном уровне, чтобы немного развлечься и развеяться. Красивое окружение меняется и наполняет обыденность содержанием. Постоянное движение. Perpetuum mobile».

Как приближение урагана, интуитивно и с каждым днём всё более ярко Полина чувствовала, что их отношения с Борисом никуда не ведут. Чем дальше, тем меньше он хотел с ней общаться. «Я ему нужна, как прошлогодний снег», – мысленно всё повторяла про себя заледеневшую в голове фразу.

Всем своим сердцем она ощущала странный привкус горечи, поражения и глубокой тоски. Полина чувствовала себя покинутой, усталой и обезображенной. «Как я могла так опуститься? Как могла пойти на поводу необузданных чувств и страсти? – непрерывно ругала она себя. – Как я глупа, как глупа…»

* * *

Руководство труппы никак не могло определиться, какую солистку поставить на февральское «Лебединое озеро». Обе ведущие балерины готовились и репетировали, не жалея себя. Выходить раз в год или полгода Одеттой – Одиллией огромный вызов. Балет «Лебединое озеро» – вершина мастерства солистки и, вероятно, всей труппы. Высокотехническая хореография и сложные танцевальные рисунки, которые наполнены невероятно глубоким внутренним содержанием. Каждый раз, выходя лебедем на сцену, каждая балерина переживает странное смятение. Даже невозможно определить, что в этом балете более сложное – техника или внутреннее содержание. Танцевать это произведение «налегке», без глубокого погружения в образ и музыку просто невозможно. Здесь каждое движение наполнено смыслом. Поднятая вверх рука балерины – это крыло, из-за которого лебедь выглядывает в поисках своего принца. Балерины выстраиваются в диагональ, то не балетная фигура, а очертание крыла или вереницы птиц, летящих высоко в небе. Или тот момент, когда белые балерины синхронно убегают, срываясь с места, – стук пуантов напоминает шорох взмаха крыла огромной стаи. Всё символично, каждая деталь одухотворена.

Полина готовилась. Она вновь и вновь пересматривала записи постановок разных трупп и находила в них для себя свежие детали образа. Вечерами долго гуляла и осознанно успокаивала себя. Выйти на сцену лебедем можно только при правильной внутренней подготовке. Иначе ничего не получится. Танцевать Одетту – Одиллию лишь ногами было не в её правилах. Красивейший образ балетного искусства следовало должным образом передать зрителям.

Утренний урок закончился, и артисты столпились у доски объявлений. Традиционно каждый искал своё имя в списке. Какая позиция? Какая роль на этот раз? Предвидя возможное разочарование, Полина не спешила и сознательно подошла к списку последней. Одетту – Одиллию руководители труппы поручили танцевать ей, Бельской.

Партнёр Томас в обычной жизни мало напоминал принца Зигфрида. Ему больше подходила роль банковского клерка или информатика. Всегда пунктуален, точен, сконцентрирован на работе, эмоционально он раскрывался только на сцене. Репетиции с ним всегда были как компьютерная игра. Повторение отработанных ходов, поддержек и внешняя холодность в общении. Он умел быстро сосредоточиться и всегда работал столько, сколько положено. Полине не хватало простой человеческой теплоты и открытости. Работая в России с разными партнёрами, она привыкла с ними откровенничать, шутить и смеяться, делиться переживаниями или просто разговаривать по душам. С Томасом этого никогда не получалось. Эмоционально сдержанный и галантный мужчина никогда не переходил условных рамок общения между коллегами. Способствовало ли это обоюдному творческому процессу? Как знать.

Репетиция шла очень хорошо. Партнёры прекрасно знали и чувствовали друг друга.

– Танцуем как следует или вполноги? – спросил Томас.

– Репетируем как полагается. Работаем с полной отдачей, – сухо ответила солистка.

Аккомпаниатор заиграла великолепную музыку Петра Ильича Чайковского, солисты отработали от и до все свои номера, и у балерины от радости приближающегося спектакля начали расти творческие «крылья».

* * *

Укутанная в тёплый плед, сосредоточенная и умиротворённая Полина, затаившись в темноте, сидела глубоко за кулисами. Она с нетерпением ждала того момента, когда оркестр, точнее гобой, заиграет первую, основную мелодию спектакля. Эти несколько неповторимо красивейших звуков музыки вдохновляли её, и она тут же входила в образ, мгновенно превращалась из прекрасной девушки в заколдованного лебедя. Дирижёра она видеть не могла и не хотела. При помощи музыки старалась, ещё до выхода на сцену, прочувствовать его настроение и подготовиться к предстоящему совместному творческому процессу.

Зрители зааплодировали. Значит дирижёр уже идёт