находят себе применение? Или, по-твоему, раз уже закончилась карьера – единственный выход лишь лечь в гроб и накрыться крышкой?

– Нет, безусловно, нет. Я так не думаю. И почему ты решила, что это конец, и больше я не выйду на сцену?

– Это не я, это ты так решила. Давно уже не слышала о твоих планах или занятиях – одни лишь болезни и боли бесконечно обсуждаем. Тебе самой ещё не надоело? – На другом конце связи стояла затянувшаяся тишина. – Полина, ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, насколько ценю и лелею нашу дружбу. Во всех ситуациях и обстоятельствах я поддержу твои решения и буду рядом, хоть нас и разделяет большое расстояние. Но, пожалуйста, услышь – наши несчастья и беды никому не интересны. Как долго ты ещё собираешься насиловать себя этими нескончаемыми страданиями? Конечно, я не настаиваю, но лучше уже сейчас прекратить мытарства и начать делать хоть что-нибудь. Что-нибудь маленькое, но желанное, что развеет и обрадует.

– Я хочу танцевать! – почти хлюпая носом, ответила Полина.

– Заладила одно и то же. Танцевать. Понятное дело, тебя хлебом не корми, дай фуэте покрутить как можно дольше и чаще. Но пока это невозможно. Ты сама для себя чего хочешь? Неужели, кроме сцены, у тебя не было и нет других желаний?

– Конечно есть. Были. Просто вспомнить я их теперь не могу.

– А ты постарайся. Придумай что-нибудь! Запишись на курсы кройки и шитья.

– Куда? – удивлённо переспросила Поля.

– Шучу, хотя тоже вариант. Увидеть тебя за вышиванием крестиком или с тряпкой да кастрюлей – дорогого бы стоило. Даже прилетела бы лично посмотреть, – Лиза вошла в раж и уже иронично потешалась над подругой. – В настоящий момент тебе подвернулась прекрасная возможность сделать то, о чём ты давно мечтала, на что прежде не оставалось времени и сил. Освоить новый навык, например, или поехать в город своей мечты. Твоих сбережений ещё на несколько лет хватит.

– Откуда ты знаешь?

– Поля, люди не меняются, а жадность, переходящая в скупость, всегда была твоей отличительной чертой. С голоду не умрешь, на сцену вернёшься, а сейчас позволь себе что-нибудь приятное. Если посмотреть на ситуацию с другой стороны – прекрасное время. Никаких обязательств, никаких забот, практически полная свобода. Держись, моя дорогая. Мне пора, – закончив разговор на оптимистичной ноте, Лиза оставила подругу в глубоком раздумье.

Бесспорно, Лиза была права. Начиная с того, что жалобам конца не будет, а лишь будет меняться их уровень, и заканчивая тем, что наступило очень интересное время. Никаких репетиций, договорённостей – восстанавливайся и занимайся чем только душа желает.

«А чего я хочу?» – задавалась философским вопросом Полина, рассеянно скользя взглядом по комнате. Никакие знаки не приходили, ответ сам на ум не шёл. «Выйти прогуляться на костылях – не вариант. Ещё больше устать? Зачем? Есть ли хоть что-нибудь, кроме балета, питающее мой интерес к жизни?»

Текущее состояние было совершенно новым для неё. Жизнь без маленьких целей, без вереницы спектаклей и постановок была непривычной. Свободного времени было слишком много, но в голову не шли мысли чем занять его. Оставалось только спокойно ждать, пока нога заживёт. И это бездействие было слишком тяжёлой задачей. Возвращение на сцену было для неё само собой разумеющимся, словно дыхание, о котором люди задумываются? Вот и на эту тему размышлять не имело смысла. А всё остальное было пока как во мгле.

Похожее боязливое ощущение новизны и неизвестности Полина переживала, когда ставили первый полнометражный балет молодого, талантливого хореографа Мартинаса Римейкиса. «Процесс» по мотивам одноимённого произведения Кафки интриговал всех с самого начала работы. Администрация театра, артисты и даже общественность с нетерпением ждали премьеры. Страсти накалялись. А Полина только-только пришла в Вильнюсскую труппу и практически не была знакома с бывшим солистом, успешно поставившим несколько чудных балетных миниатюр. Их знакомство завязывалось на сцене. Хореограф долго присматривался к приме, словно подбирая такие движения, которые должным образом раскроют всю её сущность. Полина входила в хореографический рисунок Мартинаса маленькими шагами. Очень робко, словно пробираясь сквозь мглу, она познавала его творческие наработки. Как и теперь, осторожно познавала мир без балета.

Творческий процесс неповторим. Хореограф Римейкис отличается тонким пониманием тела артиста. Ставя балет, он играл движениями тела, словно музыкант, искусно подбирая и издавая ноты, используя его как идеальный инструмент. Работа над «Процессом» тогда полностью увлекла Полину. Она жила как в трансе, и, хотя её партия не была технически сложна, она всё искала дополнительные краски исполнении, создавая запоминающийся фрагментный образ.

«Детали всегда важны. Лишь благодаря им выстраивается удивительная палитра. Как на картинах великих художников, как в кино, так и на балетной сцене», – во время постановки повторяла себе балерина. Она отрабатывала каждое движение, каждую сцену с огромным удовольствием и полным включением в процесс. И это было просто великолепно! В полудрёме Полина вспоминала свой выход в «Процессе». Новизна техники исполнения и подхода хореографа её пленили. Теперь она могла лишь вспоминать движения и атмосферу спектакля. Каждая деталь была всё ещё жива и так легко всплывала из сокровищниц воспоминаний, что Полине казалась – она опять на сцене. Тело всё помнило и могло повторять знакомые движения снова и снова.

Дни медленно тянулись. Постоянно выполняя упражнения восстановительной гимнастики, Полина проглотила практически все непрочитанные в доме книги. Привычная к постоянной деятельности, она безудержно заполняла каждую минуту дня. Великие желания не придумывались, и она просто стала повторять уроки испанского языка. Совершенно случайно, перелистывая ленту социальных сетей, она наткнулась на идеальную фотографию зелёного города инков Мачу-Пикчу. Под нею заглавными буквами было написано «ВНИМАНИЕ». Последнее место в тур по Перу.

Дальше она уже не читала, а наскоро набирала номер туристического агентства. Наконец-то она пришла, а точнее вспомнилась, давняя мечта – посетить землю исчезнувшей цивилизации. Путешествие должно было начаться буквально через несколько недель. Нога уже почти заживёт, позволит передвигаться без костылей, на сцену пока нельзя, а она успеет воплотить в жизнь старую, заветную мечту.

* * *

Откуда в нас зарождаются грёзы и желания? Редко кто отслеживает первопричины своих путеводных звёзд. Когда и как родилась миссия всей жизни Полины она помнила прекрасно. Умер Брежнев. Школьников освободили от занятий, и у неё был свободный день. Поля была дома одна, включила телевизор и замерла. Транслировали