собой входную дверь и неторопливо подошёл к Полине. Внутренняя дрожь колотила её изнутри, её трясло. Оно должно было свершиться. Оба не спешили, не бросались навстречу друг другу и осознанно отодвигали момент прохождения грани невозврата. Оба прекрасно понимали – следует их губам встретиться, и они больше не смогут расстаться никогда. Даже если внешние обстоятельства будут сильнее, и им придётся расстаться, эта странная, глубокая связь останется навсегда.

«А вдруг я ему не понравлюсь?» – испугалась своей мысли Полина. Эта никчемная идея буквально сковала её. Внезапно стало ещё страшнее, чем много лет назад, когда она впервые осталась наедине с мужчиной. Секунды бездействия превратились в вечность, и Полина чувствовала, что ещё чуть-чуть и она потеряет сознание. От переполняющих тело чувств сердце стало биться быстрее, ей стало слишком душно, голова закружилась, в глазах потемнело. Полина пошатнулась, её повело назад, исчезла привычная прямота спины и опустились плечи, но за секунду до беспамятства она почувствовала объятие его твёрдых и заботливых рук.

Полина была очарована, и сил сопротивляться своим чувствам больше не осталось. Всё происходило как во сне. Медленно, спокойно, нежно и обоюдно искренне. Без бурных страстей и наигранности, так, как и подобает счастливой паре.

Полина с огромным наслаждением сделала глубокий вздох и прошептала Кириллу на ухо:

– Когда мужчина любим – не надышаться им.

* * *

От Кирилла исходила непередаваемое внутреннее спокойствие, рядом с ним было просто хорошо. Они медленно завтракали. Кирилл положил свою ладонь поверх её руки.

– Полина, я не знаю, что будет дальше, но хочу, чтобы ты знала. Как я счастлив, что мы встретились! Наше знакомство, то время, что мы провели вместе, – уже само по себе счастье. По крайней мере, для меня. И я буду с тобой столько, сколько ты захочешь. Ещё полчаса, месяцы, годы. Это совсем не важно. И если всё получится, и ты снова вернёшься на сцену, я всегда буду рядом. Нет, не на сцене, в зале. Не важно где. Мне ни с кем и никогда не было так хорошо. Ты позволишь мне тебя поцеловать здесь, сейчас?

Полина удивлённо посмотрела на мужчину счастливыми глазами. С ним ей даже дышалось совсем по-иному, она слегка наклонилась вперёд, как Сильфида протянула правую руку, мягко дотронулась до его чисто выбритой щеки и сама поцеловала Кирилла в губы.

* * *

Полина сидела рядом с Кириллом в удобном кресле трансатлантического лайнера. Она возвращалась, точнее, они возвращались в Европу. За время пребывания в Южной Америке визуально женщина практически не изменилась. Хрупкость и элегантность всё так же украшали её стан. Лишь зоркий наблюдатель мог заметить изменившийся взгляд. Он был другим. Спокойным, мягким и глубоким. Балерина была счастлива и в то же время немного волновалась. Она открывала совершенно новую, неведомую страницу жизни. Возвращалась иным человеком, воскресшей женщиной. Всё только начиналось.

Полина повернула голову к Кириллу, улыбнулась ему и легко поцеловала в губы. Стюардесса с маленькой родинкой над губой начала рассказ про безопасность. Полина пристегнула ремень и надела наушники. Пока был интернет, ей очень хотелось послушать песню, которую она любила уже давно, со времён первых гастролей в Петербурге. Мягко и лирично в ушах заиграла нежная мелодия. Она закрыла глаза и наслаждалась звучанием. Самолёт набирал скорость, а Полина сквозь сладкую полудрёму чуть слышно пропела последнюю строчку песни:

«Кто зажёг в тебе свет – обернётся твоей тенью и навек в тишине вырвет сердце из груди».

Вильнюс, Литва