из машины, он с силой хлопнул дверцей и вернулся в свой внедорожник. Вика прижалась затылком к подголовнику и закрыла глаза. Так она сидела довольно долго, почти минуту, до тех пор, пока ей отчего вдруг не стало казаться, что в салоне «Смарта» необыкновенно холодно. Она взглянула на электронное табло, которое показывало привычные +23, недоверчиво поежилась и перевела взгляд на зеркало заднего вида. Белого внедорожника позади ее машины уже не было.

Глава 8

Все еще среда

– Вроде здесь, – Михаил Григорьевич вывернул руль, заезжая во двор вытянувшегося на добрую сотню метров девятиэтажного шестиподъездного дома, одного из множества унылых серых домов, в изобилии выстроенных вдоль Чертановской улицы и в ее окрестностях.

– Вроде, – пробормотал Малютин, успевший по пути задремать, – навигатором не судьба пользоваться?

– Не люблю, когда мне какая-нибудь шалашовка через каждые сто метров приказывает повернуть налево, – невозмутимо отозвался Панин, выискивая удобное для парковки место.

– Так можно же звук отключить, – окончательно проснулся его напарник. – Ты что, Григорич, не знал? Едешь, поглядываешь себе на экран, и никто тебе не бухтит в ухо.

– Я, когда еду, на дорогу поглядываю, а не на эти ваши экраны, – сдав задним ходом к бордюру, майор заглушил двигатель, – как результат, двадцать шесть лет безаварийного вождения. А на ухо только ты мне бухтишь постоянно. Вылезай, дальше ножками.

– Вот правильно все же придумали, что ментов на пенсию раньше отправляют, – выйдя из машины, Малютин размялся, сделав несколько наклонов из стороны в сторону, – потому как ближе к пятидесяти вы уже все такие нудные становитесь, что не то что мирные граждане, вас даже коллеги с трудом терпеть могут.

– Вы! – насмешливо фыркнул Михаил Григорьевич. – А вы?

– А мы, – с той же интонацией отозвался Малютин, – поколение молодое, с гибким умом и стремлением к самосовершенствованию.

– Вон оно как, – Панин взглянул на висящий над дверью подъезда указатель номеров квартир. – Ну, это ничего. Это пройдет. Поверь мне, со временем у всех проходит. У тех, кто поумнее, обычно уже в твоем возрасте отпускает. Но у тебя, видно, другой случай.

Продолжая безобидный обмен колкостями, оперативники вошли в подъезд и поднялись на третий этаж.

– Ну что, проверим бдительность москвичей, – Панин с силой утопил в стену кнопку электрического звонка.

Всего четверть часа спустя стало окончательно ясно, что проверка не задалась. После общения с обитателями всех трех квартир, располагавшихся на одной лестничной площадке с жилищем Барковца, выяснилось, что москвичей среди них не имеется. Одну квартиру снимала приехавшая полгода назад в Москву семья из Ангарска. Глава семьи был трудоустроен сразу в двух разных организациях, поэтому работал фактически без выходных. Возвращался он домой поздно, почти сразу ложился спать, так что сказать что-либо о своем соседе не мог. Его жена, занятая воспитанием сразу трех малышей, которых никак не удавалось определить в детский сад, Барковца тоже за все время проживания видела всего пару раз, последний из которых был больше месяца назад. Был ли сосед дома вечером прошлого четверга и выходил ли он куда-нибудь из квартиры, она сказать не могла.

– Он же дверями не хлопает, грохота от него нет, так что когда ушел, когда пришел, как услышишь? Да я и не слушаю, своих забот хватает, – объяснила женщина оперативникам.

В другой квартире обитала очень похожая на первую и отличающаяся лишь повышенной крикливостью родившихся год назад близнецов молодая пара из Липецка, ну а третья оказалась прибежищем для одновременно шумной и в тоже время не очень общительной группы лиц, которую в конце концов удалось рассортировать сразу на три семьи, приехавшие из Киргизии и поселившиеся в одной квартире в целях бюджетной экономии. Три супружеские пары разных возрастов, семеро детей, начиная годовалым младенцем и заканчивая хмурой шестнадцатилетней девушкой-подростком. В придачу ко всему этому человеческому изобилию прилагался еще один пожилой киргиз, как выяснилось, отец одной из проживающих в квартире женщин.

– Интересно, как вы тут все помещаетесь, и вообще, участковый про это ваше общежитие в курсе? – не обращаясь ни к кому конкретно, протянул Малютин.

– Участковый в курсе, все хорошо, – дружно закивали несколько темноволосых голов, – каждый месяц приходит, смотрит. Всем доволен.

– Интересно, чем именно он доволен, – буркнул Денис. – Ладно, это отдельная тема. Сейчас меня другое интересует. Квартира напротив. Там живет молодой человек. Вот этот вот.

Малютин достал из кармана смартфон и, немного поводив пальцем по экрану, продемонстрировал присутствующим фотографию Барковца, сделанную накануне прямо в кофейне.

– Знаете его? – оперативник грозно обвел взглядом присутствующих, ясно давая понять, что отрицательный ответ его не устроит.

– Видели, – отозвался один из мужчин. Остальные обитатели квартиры, во всяком случае, достигшие школьного возраста, вновь дружно кивнули.

– Замечательно, – майор убрал телефон в карман. – Теперь, все, кто был дома в прошлый четверг вечером, сделали шаг вперед.

Киргизы начали неуверенно переглядываться, о чем-то переговариваясь друг с другом.

– Энергичнее, не на расстрел вызываю, – поторопил их оперативник. – А то я ведь могу внеплановую проверку миграционного законодательства устроить.

После продлившегося еще почти минуту выяснения отношений, вперед вышли все три женщины, одна из которых держала на руках явно планирующего разразиться недовольными воплями младенца, пятеро детей постарше и пожилой мужчина. Девушка-подросток и трое мужчин остались стоять на месте.

– Так, я понимаю, вас тут народу много, шума еще больше, – обратился к вышедшим Малютин. – Но, может быть, кто-то что-то слышал, видел? Мне надо знать, этот ваш сосед в тот вечер куда-нибудь выходил? Или, может, наоборот, возвращался. Поздно. Уже после полуночи.

Женщины дружно замотали головами из стороны в сторону, дети последовали их примеру, а младенец, очевидно восприняв это как сигнал к действию, мгновенно покраснел от натуги и издал отчаянную трель, сравнимую по мощности с работой перфоратора средних размеров.

– Я понял, можно не продолжать, – Денис с отчаянием махнул рукой, – идите в комнату, только, бога ради, дверь за собой закройте. А этому, – он ткнул пальцем в сторону надрывающегося младенца, – в рот что-нибудь запихайте.

Когда на кухне стало тише, Малютин обратил внимание на стоящих перед ним мужчин и примкнувшую к ним молодую девушку.

– Ну а вы, дети степей, – обратился он к мужчинам, – где гарцевали ночью?

– Объясни, что делали? – попросил один из киргизов. – Слово непонятное.

– Чем занимались, спрашиваю, – рявкнул Малютин, – и во сколько вернулись?

Выяснилось, что все трое мужчин работают на ближайшей овощной базе грузчиками. Фуры, как почти на всех таких базах, приходят круглосуточно, поэтому грузчики работают посменно, и в прошлый четверг они как раз все вместе работали ночью.

– С восьми вечера и до самого утра, – эмоционально