наоборот, любознательность приветствуется.

– Везде свои недостатки, – снисходительно отозвался Гена. – Но в целом ты прав, из вас троих в данный момент Бородин меня больше интересует. Но вернемся к заданному вопросу, они чего вдруг приперлись?

– Да я сам не понял, – Комаровский пожал плечами. – Юрка нес какую-то ахинею, про то, что не может допустить, чтобы я страдал от одиночества. А Суслов, тот вообще ничего толком не говорил. Он, знаете ли, тот еще хвостик. Ему главное увязаться за кем-нибудь, неважно за кем, и он тогда вполне доволен будет, а если еще накормят, так вообще счастлив.

– Так! – Гена щелкнул пальцами. – Разобьем тему на пункты. Одиночество твое, оно с чем связано? Девушка бросила?

– Да никто меня не бросал, – молодой человек обиженно передернул плечами. – Я же говорю, нес ахинею. По мне, так чем меньше народу, тем лучше. Мне, когда родители квартиру эту купили, чтобы я отдельно жил, так я вообще был счастлив.

– Повезло тебе с родителями, – усмехнулся Гена, – я бы с такими тоже был счастлив. Мои вот никак не хотят единственному сыну на персональное жилье раскошелиться. Чувствую, придется ипотеку брать. Ладно, с этим ясно. Теперь Суслов. Его что, дома голодом морят?

– Кого, этого колобка? – не удержался от очередного вопроса хозяин квартиры. – Его уморишь. Он спать не ляжет, пока холодильник не опустошит.

– Так и чем вы, люди и колобки, занимались весь вечер?

– Ничем особенным. Посидели, выпили немного, потом в преферанс резались.

– И что, кто снял большой куш?

– Суслов. Меня на двести баксов выставил, Юрку на пятьсот, даже чуть больше. Он почти всегда выигрывает. Веня считает хорошо, если не напьется раньше времени.

– А вы его, значит, в тот день на сухом пайке держали?

– Почему? Он, считай, непрерывно в себя заливал. Только у него масса большая, его долго не накрывает. Вот и тогда, он сперва деньги собрал, а уже потом слюни пустил. Я его еле из дома выпихал, боялся, он здесь уснет. А я как-то не люблю, когда у меня квартира от храпа трясется.

– Кто ж это любит, – понимающе кивнул оперативник. – И во сколько ты избавился от своего храпящего друга? Не припомнишь?

– Да чего ж не припомнить. Я потом, как дверь закрыл, на кухню пошел чайник ставить. Я после спиртного, особенно если дома, всегда стараюсь чай пить, зеленый. Потом на утро себя лучше чувствую.

– У тебя что, часы в чайник вмонтированы? – поторопил собеседника Гена.

– Не в чайник, – Комаровский досадливо поморщился, – над чайником висят, на стене. Мне их мама купила сразу после новоселья. Она знает, что я наручные часы не ношу, вот и сказала повесить, чтобы на пары не опаздывал.

– Мама плохого не посоветует. Так ты мне скажешь, в конце концов, сколько на часах времени было?

– Ой! Заболтался, – Дима покраснел от смущения. – Половина. Половина первого.

– Точно? – Распашной грозно выставил перед собой указательный палец.

– Нет, не точно. Может, тридцать две минуты, тридцать три. Часы со стрелками, я на них бегло глянул…

– Ладно, две минуты погоды не портят, – смилостивился оперативник. – Хорошо, с толстяком разобрались. А другой?

– Бородин? Так они вместе ушли. Юрка помог мне Веню с дивана поднять. Потом они сходили на кухню умылись.

– На кухню? – удивился Гена.

– Пошли воды попить, заодно и умылись, – торопливо объяснил Комаровский. – После этого Суслов немного посвежел, и они сразу ушли. Веня, правда, возмущался, что уже уходить надо. Кое-как ему объяснили, что Юрке уехать нужно. Его на какую-то ночную тусовку пригласили. Я точно не знаю, что именно, но что-то в духе «встречать рассвет над заливом».

– Угу, – встав на ноги, Гена с наслаждением потянулся. – А ты, я так понимаю, над заливами рассветы встречать не любитель?

– Нет, – улыбнулся, вставая с дивана Комаровский, – я лучше в постели. Потом, знаете ли, в институте себя бодрее чувствуешь. Я ведь стараюсь не пропускать. Это сегодня родителей в аэропорт отвозил, вот и пришлось.

– А что, от их дома такси не ездит? – усмехнулся, уже выходя из комнаты Гена.

– Ездит, конечно, – Дима поспешил вслед за оперативником в прихожую и распахнул входную дверь, – но им ведь приятно, когда я их сам отвожу. Знаете, это как знак моего к ним уважения, ну или любви, можно даже так сказать.

– А мой отец боится со мной ездить. Говорит, гоняю слишком быстро. Хотя, где в Москве толком погоняешь?

Хлопнув Комаровского по плечу и не дожидаясь ответа, Распашной устремился вниз по лестнице, стремительно перескакивая через несколько ступенек. Он уже преодолел почти два пролета, когда наверху хлопнула, закрываясь, стальная дверь.

***

– Вы опаздываете! – Вика раздражено бросила в телефонную трубку. – Мне скоро нужно будет вернуться на работу.

Сигнал автомобильного клаксона одновременно донёсся и из динамика смартфона и с перекрестка, недалеко от которого была припаркована машина Крыловой. Несколько секунд спустя белый внедорожник остановился прямо позади миниатюрного Викиного автомобиля, как показалось, Крыловой, едва не задев его бампером. В зеркало заднего вида ей было хорошо видно, как вышедший из внедорожника мужчина быстро огляделся по сторонам, бросил ироничный взгляд на ее «Смарт», а затем, обойдя машину спереди, сел рядом с ней на пассажирское сиденье.

– Итак, вы решились? – задал вопрос мужчина, после того как короткий обмен приветствиями был окончен.

– У меня безвыходная ситуация.

Вика старалась не смотреть на сидящего рядом мужчину, но все же увидела, как тот понимающе кивнул.

– Я понимаю, – голос собеседника звучал снисходительно, – всем нам нужны деньги. Иногда внезапно и в большом количестве.

– Денег вы не так уж и много предлагаете, – холодно отозвалась Крылова.

– Вы тоже предлагаете не так много, – улыбнулся мужчина. – И потом, если у вас есть другие варианты, зачем вы тратите на меня время?

Вика промолчала. В боковое зеркало она заметила приближающийся патрульный автомобиль. Проезжая мимо, белая «Шкода», с синей полосой на боку сбросила скорость до минимума. Казалось, еще немного и она полностью остановится, но все же этого не произошло. Ощутив на мгновение на себе пристальный изучающий взгляд сидящего в машине полицейского, Крылова увидела, как «Шкода», постепенно набирая скорость, едет дальше, а затем и вовсе, включив правый поворотник, сворачивает на следующем перекрестке.

– Так что, вы передумали? – напомнил о себе мужчина.

– Нет, – Вика приняла окончательное решение, – только не сегодня.

– Не сегодня? – в голосе мужчины послышалось разочарование. – Я для этого ехал через весь центр, чтобы услышать» не сегодня»?

– Завтра! – твердо отозвалась Крылова. – Завтра в двенадцать. Если вас устроит, то здесь же.

– Меня бы устроило сегодня, – недовольно пробормотал мужчина. – Ну что же, надеюсь, завтра вы меня не разочаруете.

Выйдя