Я слышала приближающиеся шаги за спиной и побежала еще быстрее. К счастью мне хватило щели в воротах, чтобы выскользнуть на улицу.

— Да вы ненормальная! Стойте!

— Избавьте меня от своего общества! — крикнула на бегу.

— Да подождите хотя бы экипаж!

Я ничего не ответила и торопливо зашагала по улице. Путь недальний, дойду.

— Да стойте же! — настигнув, герцог схватил меня за руку. Резко развернувшись, я влепила пощечину, от которой он опешил и застыл на месте.

— Я приезжала не к вам — к Вейре! — негодуя, цедила слова, стараясь не перейти на крик. — А вы, пользуясь тем, что я не желаю резким словом причинять ребенку боль, ведете себя по-скотски! Уберите руки! — выкрутила кисть из захвата и зашагала дальше.

Домой вернулась пешком, чем ошарашила слуг графини, которые, конечно же, доложили ей об этом.

— Больше не поеду! — отрезала сходу и, скинув пальто, ушла в свою комнату.

Ильнора, конечно же, попыталась сладить ситуацию.

– Я поговорю с Освальдом, чтобы впредь… — затараторила она, но я прервала ее, упрямо отчеканив:

— Не стоит. Я больше не поеду! Если Вейре захочет — приедет сам! — плюхнулась на постель и демонстративно принялась вчитываться в книгу.

Весь день просидела в комнате, а на все вопросы и предложения графини отвечала «нет» и всячески показывала, что желаю побыть одна. Даже Жуж не вредничал — чувствовал, что я зла. Очень зла.

Вейре, конечно же, очень жаль, однако не могу же я унижаться. Конечно, как младшая по титулу я обязана вести себя сдержано, но не сдержалась.

Ночью долго вертелась, страдая от гадких насмешек Веспверка. Лишь перед рассветом задремала тревожным сном.

Проснулась от приглушенного тявканья Жужа и шепота графини:

— Жуж! Тихо! Жуж!

При попечительнице не подремлешь, поэтому пришлось открыть глаза и сесть на постели.

— Корфина, — тут же вкрадчиво заговорила Ильнора. — Я понимаю, что Освальд бывает резок, но уверена, он сожалеет о произошедшем.

— Нет! — повертела я головой и снова спряталась под одеялом, как черепаха под панцирем.

Кровать прогнулась под весом графини. Мне даже показалось, что рука Ильноры легла на мое плечо и осторожно погладила.

— Понимаешь, Корфина, — тихо заговорила она. — Освальд действительно сожалеет, что все так произошло, и просит прощения. Он очень переживает за Вейре…

Я молчала. Оборвать попечительницу нельзя, вот и приходится слушать.

— И ревнует… Я так думаю, — графиня замолчала, подбирая слова. — Понимаешь, он его очень любит и старается быть хорошим отцом, но… Он пытается быть таким, каким был его лучший гувернер, к которому Освальд питал уважение. Вот только Вейре совсем другой, и… все старания Освальда не находят у Вейре отклика. Понимаешь, как он расстраивается? Он тоже читает Вейре сказки, те, что читали ему. Даже Вильдию попросил почитать, однако Вейре нравятся лишь твои истории. Корфина, ты умная девочка, пойми это.

— Он, как мужчина, должен уметь держать язык за зубами, а не разбрасываться злобой и презрением, — пробухтела я через щель в одеяле.

— Он очень и очень сожалеет!

— Не хочу его видеть!

— Освальд так тебя задел?

Вот тут-то я и поняла, что попала в западню: чем сильнее упрямлюсь и выказываю обиду на слова герцога — тем сильнее показываю, что он попал в цель. Поэтому, если хочу скрыть свои чувства — придется взять себя в руки.

— Пусть я совершенно бедная, как… как… — так и не смогла найти подходящего сравнения, — но у меня есть гордость. В конце концов, герцог умен, остер на язык, к тому же, полагаю, прекрасный рассказчик. Вполне может уделить сыну время и почитать книгу!

— Ну, Корфина, Вейре тянется к тебе. Как и Жуж. И знаешь, я тоже ревную!

После такого признания я откинула одеяло и ошарашено посмотрела на графиню.

— Шутите?

— Ни капли, — Ильнора досадливо поджала губы. — Обещаю, впредь Освальд будет вежлив и учтив.

— Герцог думает обо мне очень плохо, как о недостойной жен… — я запнулась.

— Я чего-то не знаю? — прищурилась Ильнора, сейчас похожая на охотничьего пса, почуявшего верный след.

Пришлось рассказать. Нельзя просто так отказывать в услуге близкому родственнику своей попечительницы, хотя мне невероятно стыдно признаваться.

— С того раза, с первого недопонимания, у герцога сложилось обо мне превратное мнение…

— О, нет! — завертела головой Ильнора.

— Да! Потому что после второй встречи, приехал доктор Кратье и предложил мне… покровительство, — подняла глаза на графиню и увидела, как окаменело ее лицо. Я даже испугалась.

— Корфина! Смею заверить, что Освальд тут совершенно ни при чем! Он, конечно, бывает несдержан, резок, вспыльчив, но он благороден и никогда не опустится до подобной низости!

Я не верила Ильноре, и она вынуждена была пояснить свои слова.

— Думаю, ты уже заметила, что мой племянник — красивый мужчина. Он привык ко вниманию, подобострастию, поэтому устал от всего этого. Его не интересуют подлости и интриги. У него нет нужды мучить кого-то, чтобы почувствовать себя успешным. И воспитан он так, что никогда не позволит себе злословить о какой-либо даме, а уж тем более с чужим человеком о таком щепетильном деле.

Я все равно не верила, и тогда Ильнора вздохнула.

— Корфина, прошу: хотя бы выслушай его. Ради Вейре.

И как тут откажешься.

— Прощу прошения за все, — хмурый герцог стоял посреди гостиной и выглядел, как нашкодивший кот, которого потыкали мордой в его же пакости. Однако жалости я не испытывала.

— Думаю, между нами слишком много неприязни, чтобы после одного извинения позабыть о ней, — ответила холодно. Да, я ерничала, а точнее, платила той же монетой, что получила прежде от заносчивого герцога.

— Я был расстроен. Обещаю, впредь подобное не повторится.

— И будете тихо ненавидеть меня и считать недостойной общения с Вейре?

— Нет, — ответил Веспверк, но его упрямый взгляд…

— И что же повлияло на ваше мнение? — сама я не сомневалась, что оно у него осталось без изменений.

— Желаете покопаться в моей душе? — налет смирения тотчас схлынул с красавчика, подтвердив мои догадки.

— Ни капли. Скорее хочу, чтобы вы высказали то, что гнетет вас.

— Зачем вам это? — сверкнул колдовскими глазами он. Как уж не злюсь на зазнайку, но глаз от него не оторвать.

— Считайте моей прихотью, за которую я согласна принять извинения, — отвела взгляд.