После завтрака они смотрят на меня с надеждой, как будто я сейчас магическим образом достану из-за пазухи одежду и ботинки для всех женщин. Я знаю, о чем они хотят спросить. Мне жаль разочаровывать мою Джорджи, но охотник-одиночка должен быть практичным.

– Я не могу взять вас с собой, – говорю я той, у которой в ухе волшебная ракушка.

Одна начинает шмыгать носом, самая громкая из них, Лизх, смотрит на меня так, как будто проблема во мне.

Я указываю на ботинки.

– У вас нет ни обуви, ни одежды. Один с шестью девушками я не смогу охотится и быстро передвигаться. До моих племенных пещер отсюда много часов ходьбы. С Джорджи мне потребуется два дня на дорогу. Я соберу своих людей, и мы принесем вам теплую одежду и дорожные пайки. Затем мы заберем вас с собой, и вы будете в безопасности.

Брови девушки с ракушкой опускаются, а затем она переводит.

– У нг ест плмя? – спрашивает Джорджи и хлопает себя по лбу. – Ну кнчно у нг ест! – Она смотрит на меня. – У тб ест плмя? – Указывает на остальных, затем на себя. – Люди-плмя. И Вектал-плмя?

– Есть ли у меня племя? Да. Нас тридцать два, плюс два детеныша. Я – вождь.

Девушка переводит, и Джорджи снова кивает.

– Я длжна бла дгадться.

Лиз хихикает.

– Нас двндцть, – говорит Джорджи и считает на пальцах, прежде чем указать на стену позади нее. – Шст внутр.

Качаю головой.

– Я не понимаю.

Джорджи всплескивает руками.

– Не бри в глву, оствим сюрпрз на потм.

Все начинают болтать, одна указывает на стену. Я хмуро смотрю на них, не понимая их волнения по поводу тех здоровенных металлических штуковин, мигающих огнями. Наш разговор ни к чему не приводит.

– Я вернусь к своим людям с Джорджи, и мы достанем ей кхуйи. Тогда я соберу охотников, и мы вернемся за вами. Это я обещаю.

– Не збдь об этм, – говорит Лиз, постукивая по шишке на своей руке.

– Не збду, – отвечает Джорджи. Решительный взгляд появляется на лице моей половинки, и мне интересно, о чем таком они говорят, что придает мрачный вид ее тонким чертам.

* * *

По настоянию Джорджи мы оставляем женщинам меха и два моих клинка, а также всю еду. Это меня расстраивает, потому что моя подруга будет нуждаться, но мягкими похлопываниями и улыбающимися глазами она обещает, что с ней все будет в порядке. Думаю, ей приятно иметь возможность позаботиться о своих людях, поэтому я не жалуюсь. По пути есть и другие охотничьи пещеры, и, если понадобится, я обчищу их все, чтобы одеть мою Джорджи.

А запасы в пещерах можно пополнить весной, когда растают глубокие снега и у охотников выдадутся дни полегче.

Мы машем женщинам на прощание, Джорджи утирает слезы. Я знаю, она беспокоится о них. Несмотря на еду, сегодня утром они кажутся еще немного более усталыми и бледными.

Это из-за отсутствия кхуйи. Вот почему так важно, чтобы я показал Джорджи своим людям, и как можно скорее. Я не смогу сам победить са-кохцка, мне потребуется больше охотников с острыми копьями.

Несу исхудавшую Джорджи на спине, мы спускаемся с горы другим маршрутом. На этот раз я не иду по извилистым охотничьим тропам, наш путь прям, как полет птицы. Вместо пещер охотников по пути будет только пещера старейшин со странными гладкими стенами, мало чем отличающимися от стен пещеры Джорджи.

Она, кажется, с пониманием относится к спешке. Мы останавливаемся только на короткий отдых, чтобы наполнить флягу водой и облегчиться. Когда два солнца стоят высоко в небе, я нахожу грызуна в перьях. Джорджи не протестует против кусочков сырого мяса, ведь на сбор дров для костра уйдет слишком много времени. Мы быстро едим, а затем снова отправляемся в путь.

Весь день мы то бежим, то взбираемся на гору, и даже легкая как пушинка Джорджи со временем становится все тяжелее для меня, однако я ее не отпускаю. У меня гораздо больше сил для путешествия, чем у нее. Она тоже очень устала. С каждым часом ее хватка за мою одежду ослабевает. Уже начинаю беспокоиться, что мы не успеем вовремя, как вдруг вдалеке появляется знакомый заснеженный холм прямоугольной формы. Вздыхаю с облегчением и показываю его Джорджи.

– Вглдит стрнно, – произносит она, зевая. – Мы идм туд?

– Это наш единственный привал сегодня, – говорю я ей. – Мы отдохнем и выспимся, а завтра отправимся к моему народу.

Перебираю в голове охотников, которые могут помочь мне привести больных людей. Майлак захочет пойти, она ведь племенная целительница, но у нее маленький ребенок. Значит, ее партнер Кашрем, Раахош, если он вернулся со своей охоты, Рокан, Салух, Зеннек, Хэден, Дагеш.

Все они охотники без пары, за исключением Кашрема. Возможно, разумнее взять только спаренных, чтобы не возникло драки из-за маленьких самок, я не хочу провоцировать недовольство в своем племени. Я знаю, мужчинам обязательно захочется увидеть женщин-людей, особенно после того, как я вернусь с моей прекрасной Джорджи.

Задумчиво потираю ее руку. Наверное, не стоит отказывать моим людям в возможности увидеть, резонируют ли их кхуйи с людьми. Не тогда, когда я сам испытал удовольствие от пробуждения к жизни.

Мы входим в пещеру, и Джорджи что-то удивленно восклицает. Я не виню ее, стены здесь странные – они покрыты тонким слоем льда, и в них есть какая-то однородность, которая беспокоит. Кажется, будто гигантская рука зачерпнула склон холма и пригладила его. Но в пещере есть меха, дрова и заслонка из шкуры, чтобы ветер не проникал в наше укрытие. Джорджи слезает с моей спины и, к моему удивлению, сразу же начинает строить пирамиду из дров, пока я вешаю дверной заслон. Она одаривает меня застенчивой улыбкой.

– Хчу научтся.

Мое сердце переполняется гордостью. Я подхожу к ней и, забыв про огонь, обхватываю ладонями ее маленькое личико. Она прелестна, с ее плоским носом и всем прочим, и я одержим желанием прикасаться к ней.

Она улыбается мне, и мое кхуйи начинает размеренно вибрировать в груди. Огонь может подождать. И мое кхуйи, и тело с самого утра изнывают от потребности в Джорджи. Еще немного, и я начну испытывать физическую боль. Я притягиваю ее за воротник комбинезона.

Джорджи мило хихикает. Она прижимает маленькую холодную руку к моей груди, как раз там, где под кожей вибрирует кхуйи.

– Любл, когд ты мурчшь, – тихо говорит она. Затем смотрит своими странными белыми глазами и запрокидывает голову, позволяя ее поцеловать.

Хватаю ее и притягиваю к себе, не забывая о раненом запястье. Я хочу касаться ее везде, пробовать ее на вкус. Кхуйи внутри меня требует спаривания, и это зов, на который я собираюсь ответить. Целую ее так, как ей нравится, мои губы скользят по ее губам, прежде чем я проникаю языком в ее рот. Эти поцелуи с Джорджи несравнимы ни с чем из того, что я испытывал раньше, и я хочу, чтобы они продолжались снова и снова. Мне нравится, как ее гладкий язык касается моего.