Ерзаю и постанываю, а он шутит, что я развратница. Засыпаю здесь же, укрытая пледом, пока Джеймс убирает со стола. Сплю недолго: видимо, подсознательно чувствую, что не в кровати и никого нет рядом.

Джеймса не видно, и я иду его искать. Периодически зову:

— Джей! Джеймс!

Он не откликается. Не мог же он уйти и оставить меня одну? На него это непохоже. Обхожу первый этаж, второй… и догадываюсь заглянуть в пристройку, где бассейн. Джеймс там — шумно нарезает круги, мощно рассекая воду гребками. Сажусь на шезлонг и жду, когда он наплавается.

— Бэмби? — удивляется Джеймс, подплывая к бортику. Он тяжело переводит дыхание. — Ты же спала.

— Я не могу спать одна, — напоминаю я.

Это правда, хоть и обошлось без кошмаров.

— Иди в спальню, я скоро приду.

— Джей…

— Иди! — рычит он.

Я опять сделала что-то не так? Резко встаю и бегу к выходу, но поскальзываюсь на мокром полу и падаю, больно ударившись боком. Локтем приложилась так, что искры из глаз. Я не кричу, только морщусь от боли. Какая же я неуклюжая!

— Бэмби! — орет Джеймс, срывая голос. — Бэмби!

Он налетает, как ураган, падает рядом на колени.

— Ударилась? Где? Ничего не повредила?

Я с удивлением понимаю, что он перешел на английский.

— Все в порядке, — говорю я по-русски. — Все хорошо.

Он не верит: ощупывает меня, проверяет, нет ли перелома. Цокает языком, обнаружив ссадину на локте.

— Прости, пожалуйста… Мне так неловко…

Я пытаюсь встать, но он не позволяет. Подхватывает на руки и опускает на шезлонг.

— Подожди, я только оденусь, — говорит он.

— Со мной все хорошо, — успокаиваю я его.

Но едва он поворачивается ко мне спиной, кривлюсь от боли и баюкаю поврежденную руку. Ничего страшного, это скоро пройдет.

Джеймс несет меня на второй этаж, укладывает на кровать, смазывает ссадину на локте и синяк на бедре.

— Спи, — говорит он устало. — Я только душ приму.

Вот же фанат чистоты… Хотя он прав, после бассейна надо ополоснуться. Терпеливо жду и, едва Джеймс ложится, прижимаюсь к нему.

— Бэмби… — В его голосе появилась знакомая хрипотца. — Мы же договаривались, что ты отдохнешь.

— Нет, — возражаю я. — Это ты так решил. А если я… хочу…

— Хочешь? — переспрашивает он. — Чего ты хочешь?

— Тебя хочу… — Тянусь рукой к члену и натыкаюсь на твердую плоть. — И ты тоже хочешь.

— Алесси, прекрати, — шипит он сквозь зубы. — Ты ушиблась, лежи спокойно.

— Джей… — тяну я капризно. — Ну, пожалуйста, Джей…



— Мне не нравится ванильный секс.

— Ванильный? — С трудом вспоминаю, что это синоним обычного. — Но… мы же…

— Это исключение, — перебивает он. — Потому что ты была девственницей.

— Не надо ванильный, — соглашаюсь я. — Джей, пожалуйста, возьми меня, как тебе нравится.

— Алесси! — грохочет он, взорвавшись. — Мне нравится пороть и трахать! Лежи спокойно, иначе будешь спать одна!

— Я не против, — шепчу я, обнимая его за шею. Отчего-то мне совсем не страшно. — Свяжи, выпори… Делай, что хочешь, только не игнорируй. Пожалуйста…

Джеймс

У меня все под контролем.

У меня… все… под контролем…

У меня…

Какой, к черту, контроль?! Я — раб своих желаний. Не представляю, как можно лежать в одной кровати с такой женщиной, как Алесси, и не хотеть ее. Особенно когда она сама настаивает.

Я искренне настроился, что сегодня только забочусь о моей малышке… Надо же! О моей! Малышке! И когда чувство собственничества проснулось?

Свирепо смотрю на Алесси, словно это она во всем виновата. К счастью, я адекватно оцениваю собственное поведение. Да, она покорила меня своей наивностью и нежностью, но ни к чему не принуждала. Алесси с благодарностью принимает все, что я ей даю, и ничего не просит взамен. Правда, мне показалась странной ее шутка о переезде в мой дом, но спишу это на усталость. Тем более, я предлагал и получил отказ.

— Джей… — шепчет Алесси и щекочет шею волосами. — Джей, пожалуйста…

Ее мольба звучит, как приятная музыка. Кожа Алесси пахнет персиком. Наматываю ее волосы на кулак и тяну назад. Она вынужденно запрокидывает голову и смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц, сладко облизывает губы.

— Выпороть? — уточняю я, прищурившись.

— Да, — соглашается она и трется об меня, как кошка.

Ее доверие подкупает. Ясно же, что она хочет секса, но соглашается на мои условия, потому что уверена — я не оставлю ее без сладкого. Впрочем, у меня нет ни сил, ни желания проводить полноценную сессию с жесткой поркой. Сажусь, подложив под спину подушку, а другую кладу на колени.

— Ложись, Бэмби. Да, поперек и попой кверху.

Алесси мягко перетекает в нужную позу. На оттопыренных ягодицах не осталось следов предыдущей порки.

— Кажется, ты поправилась, — замечаю я.

Алесси оглядывается через плечо, закусив губу.

— Мне нравится, — успокаиваю я, поглаживая округлившиеся полушария.

Какое-то неприятное чувство колет, словно песчинка, попавшая в ботинок. Алесси стала лучше питаться? Это же замечательно! Отчего же на душе скребут кошки?

— Вытяни руки, — говорю я и просовываю ладонь между ее ног, разводя их в стороны. — Сохраняй эту позу.

Убедившись, что Алесси не опирается на поврежденный локоть, заставляю ее расслабиться: поглаживаю по спине, провожу пальцем по влажным складочкам. Ее запах сводит меня с ума.

— Ох… — вздрагивает Алесси, получив первый шлепок.

Это от неожиданности, не от боли. Я начинаю порку размеренно, чередуя слабые шлепки с массажем. Нежная кожа быстро розовеет, нет необходимости бить в полную силу.

Алесси ерзает, когда жжение становится нестерпимым, и даже поскуливает и хнычет, но я неожиданно ввожу палец во влагалище и слышу стон удовольствия. Чередую фрикции и поглаживания клитора, а другой рукой периодически шлепаю мою девочку по попе. Алесси захлебывается от переполняющих ее эмоций, сама насаживается, подмахивает и ерзает. Ощущаю, как сокращаются мышцы, одновременно Алесси поджимает пальчики на ногах и, издав протяжный стон, обмякает.

Прикрытый подушкой член чуть ли ни сводит судорогой. Чешу Алесси спину между лопаток, и она выгибается, сильнее прижимая подушку к моему телу. Шиплю сквозь зубы и шлепаю негодницу по попе. Она оборачивается, и я вижу ее хмурое лицо. Над бровями появились морщинки, и губы поджаты. Честно говоря, я в растерянности: что не так?