– Скажи мне, а зачем ты стоял у меня под окнами?

– Когда? – улыбнулся Алёша.

Я немного растерялась.

– Ну как же… Тогда, в юности…

Алёша продолжал улыбаться:

– Это было как в другой жизни, правда? И в то же время как будто вчера. Смотрю на тебя и не верю, что столько лет прошло…

– Так почему?

– Потому что я тебя любил, – спокойно ответил Алёша.

– А чего ты ждал?

– Не знаю. Чуда. Но оно не произошло.

– А с Викой произошло?

– Ты задаешь жестокие вопросы.

– Прости, пожалуйста. Почему? Ведь у вас всё хорошо.

– Да… хорошо… А у тебя как в жизни?

Что мне ему было сказать? Если бы этот вопрос задал не он, а кто-то другой, и недели две дня назад, задолго до юбилея Ильи и всех неожиданных событий, я бы сказала: «У меня наконец наступила в душе гармония и покой. У меня замечательная дочь, чуть с причудинкой, конечно, но положительная, правильная девочка. У меня хорошая работа. Мы не бедствуем. Здоровы. Что еще надо?» А оказывается, мне нужно что-то еще.

Оказывается, Мариша выросла и вот-вот пойдет своим путем, уже пошла – у нее свое мнение, свои оценки, свои решения. И ведь она имеет на это право. Стоит ли нам продолжать жить вместе? Вот и не знаю. Может быть, ей нужно начинать свою собственную жизнь, без оглядки на меня. Не думать, жду ли я ее с ужином, скучаю ли одна в выходные. Составлять свои планы и маршруты самостоятельно. Пусть живет, делает свои ошибки, пусть взрослеет. Я-то, конечно, сама жила с бабушкой, приходила не в пустую квартиру… Но бабушка это бабушка…

– Не хочешь отвечать? Ну ладно.

И… еще. Оказывается, у меня в душе есть что-то к Алёше, что тут же всколыхнулось, как только я его увидела. И весь мой покой и гармония как-то быстро улетучились. Но не говорить же мне ему об этом?

Алёша поднял воротник.

– Да… избаловался я нашим воздухом. Полтора года там живем… В городе давно не гулял. Дышать особенно нечем.

– Ну, прости. – Я остановилась. – Пойдем обратно.

– Да что ты! – Алёша, едва касаясь, погладил меня по спине. – Оленька… Да, чудеса… Как-то так быстро все прошло… Будто и не было… Скажи, а с Михаилом ты давно знакома?

– Со вчерашнего дня.

Алёша недоверчиво посмотрел на меня.

– То есть…

– Ну конечно. Я случайно зашла к тебе на концерт. А он…

Алёша достал из кармана телефон, услышав сигнал.

– Привет. Нет, не дома. Пока нет… Про мастер-класс, да решим, определим тему, лучше на конец ноября… Оля? – Он посмотрел на меня. – Не знаю. Звони ей сам.

Алёша, поджав губы, засунул телефон обратно в карман.

– Что?

– Звонил Михаил. Говорит: «Олюшку свою потерял».

– Да что за ерунда! – чуть не плача, сказала я. – Взрослый человек!.. Глупые какие шутки. «Олюшка»… Никто меня так в жизни не называет! Какая, к чёрту, Олюшка?

– Он называет… Тебе неудобно сказать, что у тебя с ним какие-то отношения? Ты жалеешь о них?

– Да какие отношения! Алёша! Что за ерунда!.. Поверь мне, пожалуйста, это просто какое-то наваждение… Я не знаю, что это за человек…

– Ладно. Конечно, я тебе верю, а не ему. И… это в общем не так важно. Главное, что я тебя увидел. И как-то все… Встало на свои места.

– У тебя что-то было не на месте? – Улыбнулась я через силу. Мне было досадно, что Михаил опять вмешивался в мою жизнь. Странный, странный человек. Совершенно мне непонятный и теперь даже неприятный.

– Алёша, – твердо сказала я. – Я очень рада, что я тебя вчера увидела на концерте и… еще рада, что мы сегодня встретились. Только, наверное, нам не нужно больше видеться.

– Почему?

– У тебя жена.

– Пока я никак ее не задеваю. Тем, что с тобой встретился.

– А ты будешь говорить ей о нашей встрече? Она вообще знает что-то обо мне?

– Что-то знает. Что я любил безответно одну девушку и потом никак не женился, пока не встретил ее. Да и то не сразу.

– А о сегодняшней нашей встрече скажешь? – сама не знаю зачем, настаивала я.

– Ты хочешь знать?

– Да.

– Зачем?

– Хочу понять, какой ты.

– Я? – Алёша засмеялся. – Ты не знаешь, какой я? Я совсем не изменился. Но скажу ли Вике… Не знаю. Врать не люблю. А объяснить, зачем к тебе поехал, жене не смогу.

Я кивнула, чувствуя себя не очень ловко. Да, хорошее настроение потихоньку начало уходить некоторое время назад и вот – прошло без остатка. Осталась неожиданно навалившаяся усталость и грусть.

– Проводи меня, пожалуйста, домой, – попросила я.

Всю дорогу до дома мы шли молча. Метров за триста до моего дома Алёша снял свою теплую перчатку и взял меня за руку, вопросительно посмотрев на меня. Я не убрала руку. Мне было хорошо и приятно ощущать свою руку в его руке. Я понимала, что не должна этого делать. Навстречу, естественно, попалась соседка, причем все та же, Алина, которая с некоторых пор стала уменьшать себе возраст ровно на треть. Сегодня Алина была в тонкой вязаной шапке с большим меховым помпоном.

Алина хотела что-то сказать, но не нашлась что, только коротко засмеялась, и помпон на шапке закачался. Я помахала ей рукой в ответ.

У подъезда Алёша взял меня за плечи. Я хотела освободиться, но как-то не получилось.

– Через десять дней я поеду на гастроли, на три дня, в Минск. Поедешь со мной?

– Алёша…

– Пожалуйста, ничего сейчас не говори. Подумай. Вернее, не думай. Как будешь чувствовать, так и сделай.

– Я буду плохо себя чувствовать, Алёша. Это… невозможно. Это ненужно.

– Пожалуйста, не спеши с ответом.

Как будто он меня спрашивал, выйду ли я за него замуж. Или хотя бы – вышла ли бы семь лет назад, когда развелась с Ильей, а он еще был не женат.

Я помотала головой и освободилась из его объятий. Алёша отпустил меня, но не сразу.

– Просто так – поехали. Будешь жить в другом номере.

Я внимательно посмотрела на него.

– Зачем?

– Будешь моей музой. Моим товарищем. Моей прекрасной спутницей. Погуляем. Поговорим. Ты не будешь бежать домой. И я не буду бежать домой.

– Ты серьезно?

– Конечно. Мы же взрослые люди.

– Ну да… – Я недоверчиво посмотрела на своего друга юности. – Взрослые.

– Я скажу, чтобы два номера заказали. И билеты в соседних купе. Я оплачу два полных люкса, хорошо?