– Выйди на минутку, – шепнул он. – Мне нужно тебе кое-что сказать. Тут нам лучше не разговаривать, так как мы, похоже, мешаем мисс Лидгейт.

– Смотрит она определенно свирепо, – также шепотом откликнулась Дейдре.

Справедливости ради надо сказать, что мисс Лидгейт вовсе ни на кого не смотрела и, более того, совершенно не замечала их присутствия. Она проводила сравнительное исследование словарного запаса кое-каких малоизвестных языков и в одном наткнулась на особенность, которая напомнила ей что-то в другом. Но где же она ее встречала? Она продралась через мангровые болота дельты Нигера, но там не нашлось; поднялась вверх по течению к озеру Чад, покружила над той частью, в которой постоянная засуха и которая так смешно выглядит на карте, потом спустилась через Французскую Экваториальную Африку в Бельгийское Конго, где задержалась у пигмеев. «Тирелл Тодд? Не может быть?!» – раздраженно вздохнула она и пронеслась над пряными берегами Танганьики, над охваченной беспорядками Кенией в холмы Эфиопии. Остановившись тут, она забормотала поэтические имена известных итальянских этнографов и лингвистов – Черулли, Робеши-Бришетти, Ванутелли, Читерни, – и все равно искомое от нее ускользало. Потом она вдруг перемахнула через Судан и, вскочив со стула, выкрикнула что-то, прозвучавшее как:

– Джебель Пинг-Понг! Да будь я проклята! Отец Джемини, сейчас же идите сюда!

Отец Джемини, затаившийся от греха подальше в заставленной книгами нише, бегом пересек комнату. Остальные читатели, обрадованные, что их оторвали от занятий, с предвкушением откинулись на спинки стульев.

Тем временем Том отвел Дейдре в комнатку, куда Марк с Дигби недавно поставили жесткий диван конского волоса. Теперь тут имелись кофейный столик в кружках от мокрых чашек, два стула с прямой спинкой, книжный шкаф со старыми зарубежными журналами и модель африканского поселка, разложенная на упаковочном ящике, накрытом оранжевой скатеркой. На каминной полке красовалась ваза с розовыми, похожими на маргаритки цветочками.

– Я совсем недавно обнаружил эту смешную комнатенку, – сказал Том. – Искал туалет и по ошибке забрел сюда. Ума не приложу, для чего она.

– Для разговоров с глазу на глаз? – предположила Дейдре. – То есть для таких, как у мисс Лидгейт с отцом Джемини и им подобных.

– Наверное, не нашего толка, – отозвался Том. – Сядем на диван.

Они сели, и Том завладел рукой Дейдре. В его руке она лежала, не шевелясь, точно мертвая птица, подумал он, сообразив вдруг, что фраза как раз в духе Кэтрин.

– Вряд ли нам стоит тут держаться за руки, – с тревогой пролепетала Дейдре.

– Возможно, и нет, но мы все равно будем. Я хотел тебе сказать, что на следующей неделе или около того получу комнату в квартире, где живут Марк и Дигби.

– А что же будет делать Кэтрин?

– Ну, наверное, то же, что и раньше.

– Но не совсем ведь то же.

– Может, и не совсем. То есть будет жить одна, как жила раньше. Она всегда была вполне счастлива. Понимаешь, она на самом деле любит одиночество.

– Возможно, раньше и любила, но теперь она просто будет одинока. Я бы этого не вынесла. Хотя она ведь сказала, – помнишь? – что одиночество мужчин гораздо хуже одиночества женщин. – Расстроенная и озадаченная, Дейдре подняла глаза на Тома в поисках утешения.

А Том с раздражением подумал, что это совершенно в духе Кэтрин. Ведь, разумеется, нет ничего хуже одиночества женщины, брошенной мужчиной. Скорее всего об этом она не думала, и конечно же, дело не в этом. Она сама его прогнала, если уж на то пошло, и пока еще он даже вещи не собрал. Возможно, он вообще не уйдет. Внезапно все показалось невыносимо запутанным.

Дейдре, заметив, как яркое солнце высветило морщинки напряжения и усталости у его глаз, нежно положила руку ему на локоть.

– Вероятно, ты прав. В конце концов, Кэтрин не так уж молода и у нее есть уйма интересов и ее рассказы.

Лицо Тома прояснилось.

– Ах да, – вздохнул он с облегчением, – у нее есть рассказы. Конечно, на самом деле она не очень хороший писатель.

– Не важно, – с необычной для нее твердостью произнесла Дейдре. – Когда люди пишут, то чувствуют, что заняты творчеством и делают что-то достойное. Предполагается, что это возмещает все остальное. Возможно, кроме своего творчества ей и дела ни до чего нет.

– Пожалуй, ты и права, – уже почти довольно протянул Том. – Но я все равно буду о ней малость беспокоиться.

– Ну, разумеется, – ответила Дейдре, чувствуя некую несправедливость из-за того, что к беспокойству Тома о диссертации добавится еще и беспокойство за Кэтрин, брошенную и, возможно, одинокую. – Но ведь она такая сильная личность.

– Этого у нее не отнимешь, – согласился Том.

– Что ты ей сказал?

– Да не так много. Она догадалась, что мне может хотеться перемен. – Произнося последние слова, он нахмурился, поскольку не намеревался говорить ничего определенного, так как и сам понятия не имел, что собирается делать помимо того, что съедет от Кэтрин. – Она видела нас в ресторане.

В этот момент из коридора донеслись голоса: громкие и гулкие профессора Мейнуоринга и мисс Кловис и мягкий, трепетный женский голосок, который трудно было опознать.

Дверь открылась. Том и Дейдре поспешно отодвинулись на разные концы дивана.

– А тут у нас комнатка, которую мы используем… Ага, вижу, ее как раз используют для этой самой цели.

На пороге стоял, сияя, профессор Мейнуоринг, его седая борода серебрилась на солнце. Рядом с ним стояла миссис Форсайт, в розовато-лиловом цветастом крепдешиновом платье и шляпе с букетиком душистого горошка. За спинами у них маячила мисс Кловис в выходном костюме из серой фланели.

Чувствуя себя глуповато, Том с Дейдре встали.

– Двое наших молодых читателей, – продолжал, поворачиваясь к миссис Форсайт, профессор Мейнуоринг. – Мы сочли, что нам нужна небольшая комната, где антропологи – и лингвисты тоже – могли бы обсудить кое-какие проблемы, возникающие в связи с их исследованиями. Вы даже не поверите, какие проблемы в самом деле возникают, стоит двум-трем антропологам собраться вместе. Разве нет, Моллоу?

Том полностью с ним согласился.

– Уверен, миссис Форсайт будет интересно знать, что вы обсуждали, – продолжал профессор Мейнуоринг.

– Вопросы проживания по большей части, – не моргнув глазом, ответил Том и с очаровательной улыбкой повернулся к миссис Форсайт. – Когда мужчина хочет взять другую жену, он должен построить отдельную хижину, понимаете.

– Как разумно, – ответила Минни Форсайт, устремляя на него взгляд круглых голубых глаз. – Но, полагаю, вы видели там ужасные вещи, – с надеждой выдохнула она.

– Полагаю, неспециалистам они могли бы показаться таковыми, – без заминки ответил Том, – но ученым надо сохранять отстраненность.