– Совершенно верно! И мы хотим, чтобы вы помогли нам вывести Назара Титовича на чистую воду.

– Вряд ли я вам помогу. – вздохнул Мечислав Николаевич. – Убийца Горянского уже установлен, арестован и ждет суда. Прокурор велел мне этим делом больше не заниматься. В командировку в Саратов меня никто не пошлет, командировочных не заплатит.

– С вашим начальством мы договорились. Прокурор и следователь поменяли свое мнение. Они даже рассказали нам о вашем эксперименте с кровью. Мы поняли, что вы человек, мыслящий неординарно, профессионалист, и поэтому решили обратиться за помощью именно к вам. Если вы согласитесь нам помочь, то завтра Чулицкий получит предписание градоначальника о вашем откомандировании на Волгу. Завтра же вам выдадут прогонные и суточные. К ним я добавлю вот эти пятьсот рублей. – Веккер вытащил из толстого бумажника пять купюр с изображением императрицы и положил их на стол. – Когда вы сможете выехать?

– Послезавтра.

На следующий день Кунцевичу вручили предписание, билет на поезд, командировочные и подписанный самим Лопухиным открытый лист. Коллежский секретарь впервые получал такую бумагу и несколько раз с явным удовольствием перечитал документ:

Вместе с Кунцевичем в командировку отправился младший бухгалтер Киевского товарищества Нахман Лейбович. Он сел в купе Мечислава Николаевича в Москве. Официально Лейбович был назначен на только что учрежденную должность помощника Хохлова, а неофициально должен был еще раз внимательно изучить бухгалтерию Саратовского филиала и попытаться узнать, как и в каких объемах воровал Назар Титыч.

Чтобы приступить к выполнению задания незамедлительно по прибытии, господин Лейбович всю дорогу изучал документы проведенной Забродским и Веккером ревизии. Мечислав Николаевич решил вспомнить молодость и тоже погрузился в мир цифр и проводок. Через пару часов он сказал:

– Нахман Самуилович, я смотрю, цены на сахар не стоят на месте. В октябре Хохлов продавал его по четыре пятьдесят пуд, а в апреле – уже за пять тридцать!

– Это еще что! В прошлом сезоне цена выросла на один рубль девяносто копеек с сентября по февраль.

– Как же у вас цены скачут! А из-за чего?

– Видите ли, отечественная свеклосахарная промышленность – это не совсем обычная промышленность. Всю ее историю можно описать следующими словами: неурожай – цены на сахар поднимаются, возникают новые заводы, старые усиливают свои мощности, наступает изобилие сахара, цены падают, маленькие и слабые заводы закрываются, посевы уменьшаются; запасы сахара истощаются, его снова недостает, цены идут в гору, и, как следствие, опять возникают новые заводы, закрывшиеся заводы открываются вновь, сахара опять становится много, его цена падает ниже себестоимости, наступает кризис, и все по новой. Скачки цен провоцируются и спекулянтами, которые, держа нос по ветру, играют то на понижение, то на повышение.

– Как акциями на бирже? – решил показать свои финансовые познания Кунцевич.

– Совершенно верно.

Коллежский секретарь на несколько минут задумался, а потом спросил:

– Скажите, а вы, специалисты, можете хотя бы примерно знать, как поведут себя цены?

– Ну конечно, и не примерно, а довольно точно! Об этом мы узнаем уже в самом начале сезона сахароварки: в сентябре-октябре. Сахарные заводы начинают функционировать с первого сентября и перерабатывают весь урожай за три-четыре месяца. После того как выкопана первая свекла, мы уже имеем представление о среднем урожае, а с наступлением заморозков и окончанием уборки картина становится абсолютно ясной.

Мечислав Николаевич опять задумался.

– Расскажите, а из чего складывается цена на сахар? – попросил он бухгалтера через несколько минут.

Тот охотно начал объяснять:

– Итак, сейчас пуд сахара оптом стоит около пяти рублей. Примерно рубль восемьдесят – два рубля – это себестоимость сахара, в которую заложены и расходы на его доставку на оптовый склад. Естественно, чем склад отдаленней, тем больше расходы, тем выше себестоимость. Например, сахар, доставленный с наших заводов в Саратов, стоит два рубля пять копеек за пуд.

– Ого! Получается, что вы по три рубля с пуда имеете? 150 процентов прибыли? – удивился чиновник.

– Эх, кабы оно так было. Мы имеем значительно меньше. Сахар в нашем государстве обложен акцизным сбором. Сейчас этот сбор составляет рубль семьдесят пять копеек с пуда. Таким образом, сахар обходится нам примерно в три пятьдесят – три восемьдесят.

– Все равно навар хороший.

– Сейчас да. А три года назад сахар стоил три рубля. А акциз был только на пять копеек меньше.

– То есть тогда вы торговали себе в убыток?

– Да, последние три года прошлого века мы теряли примерно по сорок копеек на каждом пуде. Зато в девяносто седьмом мы просили семь двадцать за пуд!

– Интересно.

Сыщик встал и заходил по трехаршинному проходу между сиденьями.

– Интересно, – повторил он. – А ведь предприимчивый человек на этой разнице может сделать неплохой капиталец.

Бухгалтер уставился на него непонимающе:

– И как же он это сделает?

– Смотрите. Ваше товарищество не только занимается выработкой сахара, но и проводит его сбыт. Так?

– Да. Гораздо выгоднее иметь склады по всей России и самим продавать сахар, чем реализовывать его через биржевых жучков.

– И вот, заведующий таким складом узнает из «Вестника Министерства финансов», что свекловицы в этом сезоне недород. Он понимает, что цены на сахар к концу года вырастут, причем весенняя цена может отличаться от летней на полтинник, а то и на рубль за пуд. Что он сделает, если он жулик? Оформит фиктивные условия, по которым якобы продал сахар мелким торговцам по осенним, низким ценам, а сам весной продаст его по высокой цене и разницу положит себе в карман… – Тут коллежский секретарь сделал паузу. – Впрочем, – сказал он минуту спустя, – не все так просто, ведь и мелкие торговцы читают «Вестник Министерства финансов». Эх, а какая была идея хорошая! Жалко с ней расставаться!