Это место высотной застройки, но не современной, а старой, примерно как Черемушки, и там полно лихих людей, начиная от воришек и заканчивая кем похуже. Плюс этого места в том, что там такая толчея – Москва отдыхает. Нормально там следить невозможно, а оторваться – пара пустяков.

Ориентиром я назвал местный Макдональдс. В назначенное время – Денис подошел к нему, уже одетый по местному, купил у местного торговца фалафель, постоял – а когда съел его, медленно пошел дальше по улице. Я пошел за ним, проверяя, не следят ли за ним, нет ли за ним хвоста – потом обогнал его, давая условный знак, что чисто – и пошел вперед… теперь уже Дэн проверял меня. Такие встречи… они вообще-то требуют серьезной подготовки с участием многих сотрудников резидентуры… но у нас никого не было, и мы никому не доверяли. Так и справлялись – вдвоем. Как тогда, в саддамовском Ираке.

Денис проверил меня, обогнал, подал знак – и тут я резко сказал по-русски

– Бежим!

И бросился со всех ног в исследованный мной вчера проулок…

***

Через полчаса бега, ходьбы, а потом снова бега, а потом короткой поездки на маршрутке – мы устроились на старой трамвайной остановке… трамвай больше тут не ходил, но пути не успели разобрать, да и остановки остались. У местного ресторатора мы взяли две порции кушари – смесь риса, макарон и чечевицы под итальянским кетчупом с уксусом. Блюдо для местной бедноты на картонных одноразовых тарелках…

– Вкусно – сказал Дэн, поглощая кушари – в Сирии тоже так готовят. Только там не кладут макарон, и называется это мужаддара…

– Рад это слышать – отозвался я, поглощая свою порцию.

Какая-то шавка, грязная и замызганная – робко приблизилась к нам и я бросил ей, что осталось от порции. Псина жадно начала есть…

– Что нового скажешь – спросил Денис – зачем ты меня выдернул сюда.

– Эта Ирина – сказал я – что ты про нее знаешь?

– Все то, что сказал тебе. А ты знаешь что-то новое?

– Знаю – я вытер руки салфеткой – похоже, она б… конченая и еще каким-то боком связана с хоббитами. И знаешь, что? Чем больше я про нее узнаю, тем больше прихожу к мысли, что помощь ей как раз и не нужна.

Я протянул карту памяти. Но не телефонную, а меньше.

– Адаптер есть? На, послушай…

***

Муса рассказал многое. Очень многое. Хоть некоторых вещей он не знал – но того что знал было достаточно для очень большого скандала в благородном семействе.

Муса знал, как на самом деле транспортировалась и продавалась ворованная нефть. И это было совсем не так, как говорили по телевизору.

Дело в том, что в Сирии существовал нефтепровод от нефтяных полей Киркука и до сирийского порта Банияс, расположенного рядом с Тартусом, где, кстати, находится наша база. Нефтяные поля Киркука – это можно сказать, нефтяное Эльдорадо наших дней – а в Баниясе располагался нефтеперерабатывающий завод и экспортный порт для танкеров.

Так вот, в Баниясе – были исламисты, но недолго, и ушли они, в общем-то, без боя – город перешел под контроль законного правительства Сирии. НПЗ не пострадал. А вот в Киркуке были ожесточенные бои сначала между курдской Пешмергой и ИГ, потом между войсками законного иракского правительства и ИГ. А нефтепровод – в течение трех лет, по крайней мере, частично – контролировало ИГ.

Так вот, считалось, что он не работал, а нефтеперерабатывающий завод работал, но в основном на привозной нефти. А, по словам Мусы все это чушь собачья. Нефтепровод не только работал все это время – он работал по договоренности между лидерами ИГ и лидерами Пешмерги – и те и другие прокачивали через него «свою» нефть, перерабатывали на нефтеперерабатывающем заводе, принадлежащем законному правительству Сирии, и отгружали на экспорт, как в переработанном, так и в сыром виде. И деньги – отмывали и делили по договоренности. А покупатели – были в основном азиатские страны, которые всегда покупали и которые за скидку закрывали глаза на сомнительное происхождение покупаемых нефтепродуктов.

И когда наши самолеты наносили удары по бензовозам, которые принадлежали ИГ – на самом деле они не принадлежали ИГ. Они принадлежали местным мелким дикарям, которые не были допущены к системному разворовыванию киркукской и сирийской нефти и хапали те куски, которые удавалось урвать – в то время как нефтепровод преспокойно работал и нефть через него качало, в том числе и ИГ. А на той стороне – то есть на стороне сирийской границы – нефть скупали фирмы, принадлежащие сыну Эрдогана. Когда же наши бомбардировщики начали «отстрел» диких бензовозов – сына пожаловался папе на беспредел, куска хлеба лишают, и папа похоже отреагировал – приказал сбить российский самолет. Правда, немного не просчитал последствий, но… что поделаешь. По сравнению с нашими асами дербана, турки так… любители. С бензовозов по мелочи скупают…

И вся эта система – не только работала – она перекинулась и на Ливию, где так же гнали нефть и заливали в те же дикие танкеры и отправляли тем же потребителям, за скидку закрывающим глаза на ворованное и без документов.

И вся эта схема – работала и работала на полном ходу, по крайней мере, по Ливии, пока Корман и его очаровательная доча – по неизвестным причинам не решили пойти ва-банк и не кинули всех остальных. Теперь выгодная схема стоит из-за того что бабки ушли и все друг другу не доверяют.

Денис прослушал запись, ничего не говоря, молча забрал себе.

– Ну?

– Что ну?

– Что скажешь?

– А что тут сказать?

Да уж…

– Ты понимаешь, что в этой схеме где-то были и наши?

– Да ну.

– А как? Кто-то закрывал глаза на трубопровод, работающий вовсю, на порт рядом с нашей военной базой. Кто-то посылал бомбардировщики вместо того чтобы бомбить укрепленные районы ИГ – бомбить бензовозы, которые оказывается вовсе не принадлежали ИГ. А в это время все преспокойно работало – прииски, нефтепровод, НПЗ, порт…

– Что ты хочешь? – не выдержал Денис

– Хочу тебе напомнить про Грозный. Помнишь – Грозненский НПЗ – ни одна бомба на него не упала, ни одна граната. Боевики своих расстреливали, стоило только кому-то просто зайти за его забор.

– Ты это к чему?

– А к тому. Это там мы были зелеными сопляками. Совами – которые, по сути, ничем не отличалась от обычной соляры18. А теперь ты генерал – я полковник.

– Бывшие. Не забывай – бывшие.