Вечером за ужином я думал о том, что рассказала Ирис. Несколько раз родителям приходилось окликать меня по имени. Я был погружен в свои мысли и не слышал ничего вокруг. Наконец, недовольный моей рассеянностью, отец произнес:

– Тебе не нравится еда, которую приготовила твоя мать?

– Что? – переспросил я машинально, поднимая голову. – Почему же? Нравится.

– Тогда почему ты не ешь?

– Я ем, – ответил я.

– Ты уже пол часа полощешь ложку в тарелке с супом, но не съел еще и половины.

– Просто нет аппетита, – ответил я.

– Оставь его, – мягко сказала мама, обращаясь к отцу. – Видишь, он не голоден.

– Наш сын не голоден, потому что с некоторых пор предпочитает домашней еде блюда, приготовленные поваром консула, – сказал отец с раздражением в голосе. – Верно я говорю?

Я в ответ отрицательно помотал головой. Отец усмехнулся.

– Зачем ты так говоришь? – вступилась за меня мама. – Если ему нравится ужинать в поместье, я не против. Это ничуть меня не оскорбляет.

– А меня оскорбляет, – резко произнес отец. – Мы его родители. Мы вырастили его и воспитали. И ему следует проявлять больше уважения к традициям нашей семьи. Таким как ужинать вместе. За ужином мы обсуждаем все существенное, что происходит в нашей жизни. Так было всегда. Только с некоторых пор один из нас почему-то стал забывать об этом.

– Не стоит сгущать краски, – ответила мама, ласково беря отца за руку. – Просто Уалий взрослеет. У него появляются новые увлечения …

– Эти новые увлечения не идут ему на пользу. Посмотри, каким он стал. Рассеянный. Избалованный. Витает в своих мыслях. Не прошло и пол года, как он стал водиться с этим племянником консула. И я знаю, в чем причина. Это все от безделья.

– Уалий получает образование. Это не безделье, – возразила мама, улыбнувшись.

– Откуда ты можешь знать, чем он там занимается целыми днями? – произнес отец, поднимаясь со стула. – Да и какой вообще прок от образования в наши дни? Образованием сыт не будешь! Кем наш сын станет, когда вырастет? Образованным человеком? А кормить семью он будет чем? Энциклопедическими знаниями? Я так скажу. Овладеть ремеслом . . . вот к чему нужно стремиться. Однажды я твердо усвоил один урок – положиться можно только на себя. Только на свои собственные руки. Я не много за свою жизнь прочитал умных книг, но зато я умею делать часы. И делаю это хорошо. И благодарю этому на нашем столе всегда есть хлеб и горячий суп. Я всю жизнь работал, не покладая рук. Но годы идут, а я не становлюсь моложе. И потому я хочу вырастить сына, который станет мне опорой. На которого можно положиться. И который однажды займет мое место, став главой семьи.

Я слушал отца молча. В голове моей проносились истории. Мне хотелось рассказать отцу про выдающихся людей, о которых я прочитал в книгах. Об ученых, расширявших представления о мире. Об исследователях, отправлявшихся в опасные путешествия на другой край света, чтобы нанести на карты границы нашей земли. О докторах, самоотверженно спасавших жизни во время эпидемий. И еще много о ком. Но я молчал. Я знал, что отец не поймет меня. А мои слова лишь разозлят его.

*   *   *

Сын повара Флофф никогда мне особенно не нравился, но меня возмущало, когда Тирр беспричинно задирал его. И так случилось, что вскоре из-за Флоффа между нами с Тирром произошла новая размолвка.

Дело было так. Тирру взбрело в голову построить домик на дереве. По его словам недалеко от поместья на возвышенности стоял высокий раскидистый дуб, как раз подходивший для этой цели. Я не возражал, и мы приступили к приготовлениям. Гвозди удалось раздобыть у Гозэ. А вот одолжить инструмент он наотрез отказался, боясь, что мы его испортим. Поэтому Тирр составил длинный список необходимых вещей. Зачитав список вслух, Тирр вручил его Флоффу, велев взять повозку и ехать в город, где можно было все это раздобыть. Кроме самого необходимо – пары молотков, пилы, гвоздодера и нескольких мотков крепкой веревки – Тирр включил в список и другие вещи. Два ведра зеленой краски и малярные кисти, чтобы выкрасить стены домика. Два гамака, чтобы повесить внутри. Деревянный сундук на замке, чтобы складывать туда все ценное. Походный котелок. Подзорная труба. И еще много всего прочего. Когда ближе к вечеру Флофф вернулся в поместье, оказалось, что он забыл купить добрую половину из того, что было написано в списке. Тирра это жутко разозлило. Он терпеть не мог, когда что-то шло не по плану. Он так громко принялся отчитывать Флоффа, что бедняга Флофф едва не расплакался.

– Зачем ты с ним так? – упрекнул я Тирра, когда мы остались вдвоем.

– Зачем? – усмехнулся Тирр. – Потому что нельзя быть таким безнадежным тупицей как Флофф. Ведь я специально написал все на бумаге. А что в результате? Из-за Флоффа мы потеряли целый день!

– Разве ты еще не понял? – сказал я. – Флофф не умеет читать.

Мои слова озадачили Тирра. Он даже почесал затылок.

– А ты откуда знаешь? – спросил он.

– Флофф сам мне признался, когда я его спросил.

– Даже если и так, – сердито сказал Тирр. – Это его проблемы. Я то умею читать.

– Не у всех есть богатый дядя, – ответил я.

Тирр поглядел мне прямо в лицо, глаза его метнули молнии.

– Вздумалось учить меня хорошим манерам!? – резко сказал он.

– Не слушай, если не хочешь, – невозмутимо ответил я, пожав плечами.

На этом наш разговор был закончен. На следующий день Флофф привез недостающий инструмент, и мы с Тирром приступили к строительству домика на дереве. Во время работы мы непринужденно переговаривались, шутили и смеялись, и все же я чувствовал, как будто тень пролегла между нами.

*   *   *

В один из дней я возвращался вечером домой, когда увидел на улице пожилую женщин. Она стояла, прислонившись к столбу. На земле рядом с ней лежала корзина. В темноте лицо женщины было едва различимо, но я заметил, как тяжело она дышала. Остановившись, я предложил ей помощь. Женщина вздрогнула, словно не слышала, как я приблизился. Несколько мгновений она молчала, напряженно вглядываясь в мое лицо.

– Что ж, я буду тебе признательна, – наконец, сказала она.

Я поднял корзину с земли. Та оказалась довольно тяжелой.

– Я живу недалеко отсюда, – сказала женщина, неопределенно махнув рукой в сторону. – Как тебя зовут, юноша?

– Уалий, – ответил я.

– Твои родители могут гордиться тобой. Не часто встретишь молодого человека,