от времени он лениво протягивал руку к серебряному блюду с виноградом, отщипывал и отправлял в рот несколько спелых ягод, после чего облизывал толстые пальцы. Сразу несколько приближенных что-то говорили ему наперебой, униженно склонившись, заискивая и улыбаясь. Наместник их не слушал и только зевал. Позади него возвышались четверо верзил в черных одеждах и с толстыми шеями. То были его телохранители. Кроме них безопасность наместника обеспечивали еще несколько десятков солдат, выстроившись вокруг трибуны плотным кольцом. Все они были вооружены увесистыми дубинками и, судя по их лицам, в любой момент готовы были пустить их в ход.

Оглушительно прогремели трубы, и на трибуне перед толпой появился человек. Подняв руку в знак тишины и дождавшись, когда стихнут голоса, он торжественного и громко произнес:

– Приветствую вас, горожане. Сегодня пред вашими глазами предстанет свидетельство ума и могущества нашего правителя – наместника Туареса. С момента его восхождения на высокий престол обилие и процветание царят на всей нашей земле. Благодаря его трудам и непрестанной заботе в деревнях и в городах люди живут в мире и достатке. Вот и сегодня мы с вами имеем счастье узреть плоды усилий нашего благодетеля – правителя наместника Туареса. Под его мудрым руководством наши ученые создали поистине чудесный механизм, призванный облегчить труд крестьян. Крестьяне! Я обращаюсь к вам! Отныне вам не придется гнуть спины, собирая урожай с полей. Слава наместнику! С этого дня за вас это будет делать чудо-машина. И имя ей … паровой комбайн!

При этих словах несколько солдат, стоявших вокруг чудо-изобретения, ухватились за края алой ткани и сдернули ее. Восклик изумления пронесся над толпой. Разинув рты, завороженные люди уставились на то, что предстало перед их глазами. Это был огромный механизм, втрое или вчетверо больше любой повозки, какой запрягают лошадей. Снаружи он обшит был металлическими пластинами. У него было шесть колес по три с каждой стороны. Где был перед, а где зад, разобрать было невозможно. Наверху торчала высокая дымовая труда. А рядом с ней устроена была прямоугольная платформа с невысоким сиденьем на металлической ножке, прикрученной к обшивке комбайна большими болтами. Над комбайном нависала странная стальная конструкция, предназначение которой было совершенно неясно. По правде говоря, глядя на это отвратительного вида металлическое чудовище, вообще было неясно, как с его помощью можно собирать урожай.

– А теперь, горожане, вы увидите паровой комбайн в действии, – торжественно провозгласил оратор.

Трое солдат приставили к комбайну лестницу и поочередно взобрались на него. Один уселся на сиденье наверху комбайна, а двое других подняли крышку люка и ко всеобщему удивлению исчезли под обшивкой. Изнутри донесся гулкий стук и скрежет, но ничего не происходило. Во время этой заминки я вспомнил про Эрудита и про своей план. Время было действовать.

– Ты готов? – спросил я Эрудита, приоткрыв мешок.

– Готов, – ответил Эрудита. – Только ничего не видно.

Я поправил мешок таким образом, чтобы прорези в нем приходились как раз напротив глаз Эрудита. Оттуда, где я стоял, мне прекрасно было видно лицо консула. И я надеялся, что Эрудит тоже сумеет как следует разглядеть его.

– В третьем ряду, – шепнул я. – Человек в темно-серой одежде.

И с этими словами я поднял завернутого в мешок Эрудита повыше над своей головой для лучшего обзора. Но едва я успел сделать это, как паровой комбайн вдруг вздрогнул и запыхтел. Густое облако белого пара вырвалось из его трубы с оглушительным свистом. Все механизмы пришли в действие и стали ужасающим образом ходить и вращаться. Комбайн дернулся и внезапно пополз прямо на толпу. Крики ужаса вырвались у перепуганных людей. Поднялась паника. Люди, стоявшие ближе к комбайну, ринулись прочь, расталкивая всех на своем пути. Началась давка. Никто не понимал, что происходит. Всех внезапно объял страх. Вся толпа пришла в движение. Голоса, крики, плач, мольба и проклятия – все смешалось. Схватив рупор, человек с трибуны наместника пытался успокоить людей, но его никто не слушал. А комбайн все продолжал ползти вперед, грохоча и испуская в небо клубы пара. В оцепенении я глядел на него, не в силах сдвинуться с места. Но не ужас приковал меня к земле. Мне не было страшно. Я не слышал и не видел ничего вокруг. Мысли мои унеслись в прошлое. Глядя на комбайн, я снова вспомнил ту ночь, когда мы с Тирром из укрытия следили, как из-под черных облаков на землю опустились небесные тени. Они тоже дышали паром, громко пыхтели и лязгали железом. И внутри них тоже были люди. Да, да … под металлической обшивкой небесных теней тоже скрывались люди. Обычные люди. Такие же, как трое солдат, управлявшие паровым комбайном. Такие же, как я и все остальные на этой площади. А небесные тени? Они были просто механизмом – огромным и страшным, но всего лишь механизмом. Этот механизм приводили в движение и наполняли жизнью люди. И без них небесные тени были только грудой металла. Они не имели собственной воли. Они не были волшебством. Чей-то гениальный ум изобрел их также, как был изобретен паровой комбайн. Это было настолько очевидно и в то же время настолько невероятно, что у меня закружилась голова. Но как же так? Разве такое могло быть? Много веков наш народ поклонялся небесным теням и приносил дары. Наши предки жили и умирали, заботясь лишь о том, чтобы умилостивить их. Ради них люди неустанно трудились на полях и в шахтах, в пекарнях и мастерских. Страх перед их величием и гневом заставлял нас отказывать себе в хлебе и во сне. Жрецы пели им хвалебные песни. Сотни людей были объявлены отступниками и сгинули навсегда только потому, что не сумели сделать им достаточно приношений …

Какой-то человек сильно толкнул меня, так что я едва не выронил из рук Эрудита. Спасаясь бегством, люди напирали со всех сторон и я не в силах был противиться. Свободной рукой я ухватил Миру и крепко прижал к себе. Толпа подхватила нас и увлекла за собой, прочь от парового комбайна и трибуны наместника.

На наше счастье мы с Мирой успели вернуться домой до прихода родителей. Я прямиком отправился в свою комнату. Закрыв за собой дверь, я стащил с Эрудита мешок и вопросительно уставился на него.

– Должно быть, вам интересно, нашел ли я на трибуне консула? – предположил Эрудит.

Я закивал головой.

– Да, нашел, – ответил Эрудит.

– И … и что? Ты узнал его?

Эрудит молча глядел на меня.

– Ну не тяни же! Это он похитил профессора?

– Да, это был он, –