— Мы докажем, что он обманом подсунул тебе этот договор.

Стелла снова покачала головой.

— Как? Это же происходило без свидетелей. А если он не блефует и у него действительно есть какие-то еще кадры вроде первых, я пропала. На моей мечте работать в Совете «Добровольцев» можно будет поставить жирный крест. В дирекции этой организации работают довольно консервативные люди, и они и на пушечный выстрел не подпустят меня к себе. Репутация, как ты понимаешь, имеет огромное значение.

— Но для меня это не будет иметь никакого значения. Для меня важно то, какая ты есть, а не то, что говорят или думают о тебе всякие недоумки.

Стелла грустно улыбнулась.

— Спасибо, Рассел. Ты даже не представляешь, как приятно мне это слышать. Но, видишь ли, «Добровольцы Флориды» — та организация, в которой я надеялась обрести, так сказать, новое лицо.

— А мне и это очень нравится, — попытался пошутить Рассел, но Стелла осталась серьезной.

Она отвела волосы за спину и устремила взгляд на море.

— У меня у самой когда-нибудь будут дети, я очень этого желаю, и мне не хотелось бы, чтобы они услышали о матери что-то плохое, а ведь «Добровольцы» работают в основном с детьми. — Она стиснула руки в кулаки. — Я сделаю все, что смогу, чтобы покончить с этим, но если появятся еще какие-нибудь кадры, мне придется оставить идею работать в Совете благотворительной организации, потому что это нанесет ущерб их репутации. — Стелла беспомощно сжимала и разжимала кулаки, затем подняла глаза на Рассела. — Думаешь, твоя репутация не пострадает, если тебя уличат в связи со мной? — Не дожидаясь ответа Рассела, она встала, сняла пиджак и бросила его на песок с ним рядом. — Теперь ты все знаешь. — И сунув руки в глубокие карманы брюк, она зашагала прочь вдоль пенной изогнутой линии прибоя.

Рассел сидел, уставившись на то место, где только что сидела Стелла. Его волновало отнюдь не то, что его бизнес может пострадать, да он и не верил в это. Он размышлял о словах Стеллы, о том, что она хочет иметь детей. Он тоже всегда хотел иметь детей, но после развода оставалось лишь надеяться, что он когда-нибудь встретит женщину, желающую иметь детей и не боящуюся испортить фигуру и навредить карьере. Женщину, от которой он бы очень сильно захотел иметь детей.

И вот, похоже, он наконец встретил такую женщину.

Рассел взъерошил волосы пятерней. Час пробил. Теперь он был уверен в этом, как никогда. Стелла наконец полностью доверилась ему и все рассказала.

Стелла нервно мерила шагами кусочек песчаного пляжа. Свет луны струился жидким серебром по волосам, а легкий морской бриз шевелил посеребренные пряди.

Улыбаясь, Рассел встал.

— Стелла!

Она остановилась, повернулась и вскинула глаза. Он протянул к ней руки.

— Ни о чем не беспокойся, любимая. Ты больше не одна. Со всеми твоими проблемами мы разберемся вместе, обещаю. А сейчас иди ко мне. — И он раскрыл объятия.

Стелла на мгновение заколебалась, но почувствовала, как невидимый железный обруч, сдавливающий грудь, начинает понемногу расслабляться, а потом и вовсе исчезает. Какой смысл и дальше продолжать противиться их обоюдному влечению. Он прав: она больше не одна.

И Стелла шагнула к нему в объятия.

— Я хочу тебя, Звездочка, — горячо прошептал Рассел. — Прямо здесь и сейчас!

Их взгляды встретились, он прочел безмолвное согласие в ее глазах, и его руки скользнули под майку Стеллы. Одним быстрым движением он стянул с нее майку и отбросил в сторону.

С океана дул ветерок, и Стелла приветствовала его освежающую прохладу, потому что все ее тело пылало под жарким взглядом Рассела.

— Сними брюки, милая, — не то попросил, не то приказал он.

Стелла расстегнула молнию, брюки упали на песок, и она ногой отбросила их в сторону. Словно завороженная, наблюдала она, как он протягивает руку и пальцем проводит вдоль кружевного края лифчика. От этого легкого прикосновения по всему ее телу растеклась жидкая горячая лава удовольствия. Его большой палец потрогал крошечную алую розочку на кружеве между грудями.

Потом палец переместился к соску левой груди и погладил его через кружево. Стелла непроизвольно задрожала.

Он улыбнулся.

— Ты надела это специально для меня?

До этого мгновения даже самой себе она бы в этом ни за что не призналась.

— Да!

В глазах его полыхнул огонь, и Стелла подумала, что ради таких вот мгновений можно и умереть. Отяжелевшим от желания взглядом он оглядел ее сверху донизу.

— А теперь ты снимешь это для меня?

— Да, — шепнула она, и в голосе ее послышались хриплые нотки от предвкушения предстоящего наслаждения.

— Так, прошу тебя, сними это, — попросил он, и ноздри его раздулись.

Нежный лунный свет не смягчал откровенного желания на его лице. Она стащила лямку вначале с одного плеча, потом со второго. Кружевные чашечки сползли, обнажив упругие холмики кремовой плоти. Спуская ткань все ниже, она не сводила глаз с его лица, и полная высокая грудь словно светилась в лунном свете.

Продолжая смотреть на нее, Рассел расстегнул рубашку и, стряхнув с плеч, бросил на песок, затем пришла очередь брюк. Когда на нем не осталось ничего из одежды, Стелла почувствовала глубокое женское удовлетворение от осознания того, насколько желанна ему. Она до конца сняла бюстгальтер, затем замешкалась и посмотрела на него. На ней остались только тонкие кружевные трусики.

— Позволь мне, — попросил он и встал перед ней на колени. Запустив пальцы под эластичное кружево, он поцеловал мягкий живот, и его губы последовали вниз вслед за руками, освобождающими ее от последнего покрова.

Стелла вцепилась ему в плечи, чтобы не упасть от наплыва чувств. Губы его прокладывали огненные дорожки вдоль ее бедер, зажигая такой ответный огонь в ее теле, от которого тело словно плавилось.

А потом он увлек ее с собой вниз, на подстилку, и мир вокруг сузился до его рук и губ, до горячего соприкосновения тел, до ощущения такой физической и духовной близости, которой она никогда прежде ни с кем не испытывала.

Луна плыла высоко в небе, освещая извилистый морской берег и два тела на песке, сливающиеся в любовном экстазе.

— Теперь ты моя, — хрипло прошептал он, погружаясь в ее зовущие, манящие глубины.

Как могла она раньше жить без него, без его любви, без этого?!

— Да, — прошептала Стелла в теплую ночь. — Я твоя.

Положив на толстый ломоть хлеба два куска ветчины и солидный кусок сыра и щедро полив все это майонезом, Рассел добавил сверху кусочки помидора, посыпал зеленью и с удовольствием оглядел дело рук своих.

Улыбаясь, он аккуратно поднес сандвич ко рту. Прежде чем откусить, спросил: