вообще не сможет ходить?

На его месте мог быть Аспен.

На ее месте могла быть я.

Мне было невыносимо тошно. Сложно не радоваться, что это

случилось не с нами, и от стыда за эту радость невозможно дышать.

Что же я за человек такой? Что за подруга? Я была сама себе

отвратительна.

Только и оставалось, что плакать.

Все утро и большую часть дня я провела в постели, свернувшись

клубочком. Служанки принесли обед в комнату, но я к нему не

притронулась. К счастью, они не стали меня уговаривать и

оставили наедине с моим горем.

Я никак не могла взять себя в руки. Чем больше думала о

случившемся, тем муторней становилось на душе. В ушах стояли

крики Марли. Интересно, забуду я их когда-нибудь?

В дверь нерешительно постучали. Служанок в комнате не

оказалось, а мне не хотелось шевелиться. И тем не менее после

недолгой паузы дверь приоткрылась.

— Америка? — послышался негромкий голос Максона.

Я ничего не ответила.

Э ЛИ ТА

Он прикрыл за собой дверь и подошел к постели:

—

Прости. У меня не было выбора.

Я лежала неподвижно, не в силах выдавить из себя ни слова.

—

Альтернатива — казнь. Журналисты засняли их вчера

ночью, снимки просочились в прессу без нашего ведома.

Максон немного помолчал, наверное думая, что, если он подождет,

у меня найдется что ему сказать.

В конце концов он присел рядом на корточки:

—

Америка! Милая, посмотри на меня.

От этого ласкового обращения к горлу подкатила тошнота. Но я

все-таки вскинула на него глаза.

—

У меня не было иного выхода. Поверь.

—- Как ты мог спокойно сидеть и смотреть на это? — Собственный

голос показался мне чужим. — Как ты мог не протестовать?

—

Я уже говорил тебе, что мое положение требует

сохранять внешнее спокойствие, когда на самом деле никакого

спокойствия нет и в помине. Мне волей-нево- лей пришлось этому

научиться. И тебе тоже придется.

Я нахмурилась. Неужели принц всерьез полагал, что после всего

произошедшего я захочу остаться? Похоже, именно так он и

считал. Думаю, выражение лица у меня было достаточно

красноречивое, потому что вид у него стал совершенно

потрясенный.

—- Америка, я знаю, ты расстроена, но послушай. Я же сказал: ты

моя единственная. Пожалуйста, не нужно.

—

Максон, — произнесла я медленно, — прости меня,

но я не думаю, что способна на это. Я никогда в жизни не смогла

бы спокойно сидеть и смотреть, как человека истязают, зная, что

это происходит по моей милости. Я не смогу быть принцессой.

Он судорожно вздохнул. Пожалуй, из всего того, что мне

доводилось видеть в его исполнении, это было нечто наиболее

похожее на проявление искренней грусти.

—

Америка, ты сейчас принимаешь решение отно-

сительно всей своей будущей жизни, основываясь на пяти минутах

103 •'So

КИР А КА С С

жизни другого человека. Подобные вещи случаются совсем не

часто. Тебе не придется принимать такие решения.

Я уселась в постели, надеясь, что это поможет мне взглянуть на

происходящее более трезво.

—

Просто... Я просто не в состоянии сейчас ни о чем

думать.

—

И не надо, — настойчиво произнес он. — Давай не

будем принимать никаких решений, которые затронут нас обоих,

когда ты так расстроена.

Отчего-то мне почудился в его словах какой-то подвох.

—

Пожалуйста, — горячо прошептал он, сжимая мои

руки. В его голосе прозвучало такое отчаяние, что я против воли

подняла на него глаза. — Ты дала слово, что будешь со мной. Не

отказывайся от него, тем более вот так. Прошу тебя.

Я со вздохом кивнула.

—

Спасибо. — Его облегчение было прямо-таки

ощутимым.

Максон сидел на корточках, цепляясь за мою руку, как утопающий

за соломинку. Вчера все было совершенно по-иному.

—

Я знаю, — начал он, — знаю, что тебя смущают

королевские обязанности. Я всегда отдавал себе отчет в том, что

тебе трудно будет с ними примириться. Понимаю, что все

произошедшее только осложнило твой выбор. Но... но как же я? Ты

все еще уверена в своих чувствах в отношении меня?

Поежившись, я с трудом ответила:

—

Я же сказала, что не в состоянии сейчас ни о чем

думать.

—

Понятно. — Он был совершенно подавлен. — Ладно,

не буду больше тебя донимать. Поговорим позже.

Максон наклонился ко мне, как будто хотел поцеловать. Я

продолжала смотреть в пол, и он кашлянул.

—

До свидания. — С этими словами он скрылся за

дверью.

И я немедленно разрыдалась снова.

104 'Эо

Э ЛИ ТА

Не знаю, сколько времени прошло, когда вернулись служанки и

обнаружили меня катающейся по кровати с рыданиями. Я

вскинула на них глаза, и они верно истолковали мою мольбу.

—

Ох, миледи! — воскликнула Мэри и бросилась ко

мне, чтобы обнять. — Давайте-ка мы вас разденем.

Люси

с

Энн

захлопотали

вокруг

меня,

расстегивая

многочисленные пуговицы на платье, а Мэри умыла и расчесала