силачом Макаром. разгоряченный, обнаженный по пояс, поигрывая могучими мускулами он взвалил на плечо и с хеканием обрушил в подготовленную яму знак форпоста России.За ним, словно собачонка ходила молодая индианка выполняя поручения и помогая ему. Когда я прибыл, она принесла ему ковш с отваром, по вкусу напоминающим компот, который он пил щурясь от удовольствия, с благодарностью поглядывая на девушку-индианку. А та смущенно улыбалась опустив глазки. Я ещё подумал тогда: "Какая прекрасная пара!" - и словно нарек. Его молочно-белая кожа не видящего загара северянина резко контрастировала с мягко-коричневой кожей барышни. Да так, что индейские мальчишки, по-воробьиному бойкая стайка которых повсюду прыгала подле меня застыли с раскрытыми ртами и бесцеремонно тыкали пальцами в сторону довольного силача.

Спустя четыре дня, вечером 23 апреля Макар подошёл ко мне и смущаясь словно нашкодивший ребёнок, мямля, плохо связанными словами попросил оставить его здесь, в поселении.

- Зачем тебе, Макар!?

- Да вишь, Ваша светлость, вишь какое дело, барин... Девка мне тут здешняя лЮба. Вот хочу с ней вместе тут жить... Она вроде согласная, он беспомощно огляделся.

- Ну чего это ты: жить, - поморщился я. - разве это по-христиански. А жениться?

- Дык я, барин, готов! - ударил он себя в гулкую грудь, - А так разве можно?

- А это мы сейчас у батюшки узнаем. Пошли!

Мы приблизились к корабельному священнику, который наравне со всеми работал, с удовольствием перекидывая грунт лопатой.

- Батюшка, - обратился я к нему. Он протянул мне руку для благословения, которую я поцеловал, - Что, сын мой?

- Вот у нас с Макаром к Вам вопрос имеется.

- Говорите, дети мои, - выпрямился батюшка и отер пот рукавом рясы.

Я быстро, в нескольких словах обрисовал наше затруднение.

- Сын мой, - обратился священник к Макару, - Негоже жить во грехе. Ежели ты готов жениться и она согласна идти за тебя замуж, то надобно её окрестить, и тогда я вас обвенчаю. Чтобы всё было по-Божески, чин по чину.

Вопрос был серьёзный. Непонятно, отпустят ли племя соплеменницу. И я пошёл опять собирать Совет Старейшин.

У индейцев оказалось всё куда проще, чем у как бы цивилизованных белых. Тяжелый камень, взглянув на Макара тут же сообразил о ком идет речь, гортанно крикнул, и вскоре прибежала смущённая суженая нашего богатыря. Вождь и шаман задали несколько вопросов, на что она бойко тараторила, потом открыто глядя Согласно кивнула.

- Проворная ласточка согласна креститься если для этого надо чтобы её мужем стал Макар. А вождь или шаман, хотя им и не нравится что соплеменница меняет веру предков, тем не менее запретить не могут: кто они такие, чтобы вмешиваться в волю духов. А рас духи так решили, Значит так тому и быть.

Когда закончились работы, состоялась импровизированная служба: в начале прошёл обряд крещения Проворной ласточки, новокрещёной под именем Мария, в честь нашего судна. И сразу вслед обряд венчание сына Божьего Макара с дщерью Божьей Марией. Лангсдорф расщедрился и из своих неприкосновенных запасов выделил светопластинку, сделал светоснимок молодой пары, это была первая в мире свадебная фотография, которую добрый доктор вставил в рамку и вручил молодоженам. Резанов по-видимому вспоминал Кончиту, потому что вначале умилялся, а под занавес бракосочетания захандрил. Счастливые молодые в эту ночь почивали в одном шатре.

Глава 8: Канитель с радио

в которой Савелий мучается отсутствием связи и вспоминает радиолюбительскую юность

Утром 24-го Мы поднялись до рассвета. Собрали вещи, поставили последние задачи.

Пока я растолковывал Ереме как лучше сжигать нефть в топке парового котла, Резанов молчал.

"Вашбродь, ты чего кручинишься?" - заметил я наконец напряжение владельца тела. - "А? - вынырнул из задумчивости камергер, - Да не то что кручинюсь... Думаю как разгребать твои "подарки". Ты-то прыг-скок и в дамки: вот вам золотишко, вот землица, вот новые подданные Империи, вот нефть. Вот и думаю как всё это пристроить".

"Так договор у тебя на руках", - беспечно пожал я плечами.

"Договор договором. Мало приобрести, надобно удержать, сохранить и приумножить. Но и это полдела". - "А что ещё?" - "Как что!? Вот ты представь: мы тут всё наладили, золотишко и нефть добывается, землица обрабатывается, идёт стройка, людишки трудятся. Мы уплыли, а сюда нагрянули супостаты. Те же алчные до золота гринго, янки-американцы, надолго-то сохранить в тайне сии россыпи не получится. И покуда до нас сия неприятная весть дойдёт, оне тут уже всё, всё приберут к рукам..." - "Ммм-дааа... Знаешь Николай Петрович, а ты прав. Как-то я об этом не подумал... Послушай", - воскликнул я спустя полминуты напряженного раздумья: "А если мы тотчас узнаем о противнике? Ну, в смысле если сумеем поддерживать постоянную связь?" - "Тююю, - взмахнул Резанов, - Эдак нам никаких денег на гонцов не хватит. Однако ежели вовремя спохватиться, то пожалуй отстоим". - "А и не надо никаких гонцов". - "?" - "В моё время есть устройство для мгновенной передачи посланий на любые расстояния. Твои, - я закатил глаза подсчитывая, - да, правнуки уже будут им вовсю пользоваться. Называется "радио". Раньше него появится телеграф и телефон, но они по проводам и нам не подходят. Хотя по проводам связь надежнее. Попробую-ка сделать радио. Но на всякий пожарный случай давай-ка подстрахуемся как оговаривали..."

Я втолковал Макару, старшине остающихся поселенцев, что сразу после отхода батели необходимо поднять на шесте Вымпел, для которого нашли кусок Красной тряпки. Я про себя ухмыльнулся: "Прям красный флаг".

Наконец все вопросы порешали, Макар с помощниками на лодке отправились к форту. Когда мы проводили на Собачьем холме реконгсцировку я обратил внимание Резанова что виден океан, и что если поставить флаг, будет заметно с океана. Логически всё верно, но вот как оно обернется на практике...

Все уже суетились на борту, ожидали только командора. Я остановился посреди трапа, обернулся: нас пришли провожать индейцы.

Наряженные в наши подарки они выглядели живописно, так что Лангсдорф бросился устанавливать светописец, чтобы запечатлеть незабываемое зрелище. Вождь в накинутом на плечи малиновом верблюжьем одеяле, рядом шаман в канареечно-желтом, оба донельзя довольные. "Ну чисто дети", - хмыкнул я командору. Позади элиты племени взрослые в темносиних. Такие же у меня были в Галицинском погранучилище, да и на заставах после, подумалось: "Неужто вон с каких времен