Мульк Ханум, укрытая с головой золотой одеждой, подняла голову. Сколько же лет он знал ее! Ей было двенадцать, когда она с подругой влетела в ту залу с фонтаном. Покраснела и опустила глаза. Он всегда втайне завидовал Хусейну, что его друг был женат на дочери Казан-хана, последнего из Чингизидов в Чагатайском улусе. В ее жилах текла кровь величайшего человека на земле, знал Тимур, по законам которого жили они все. И если бы у него тогда был выбор, он взял бы в жены ее, а не Ульджай Туркан. Да простит ему Аллах эти мысли, ведь Ульджай подарила ему двух прекрасных сыновей! Он мечтал о Сарай Мульк, мечтал всегда. И теперь высшей волей его мечты обретали реальность.

– Теперь ты моя жена, Мульк Ханум, – сказал он.

– Да, мой господин, – опустив глаза, как и прежде, тихо проговорила она.

И стало сразу так тихо, что тотчас назойливо звонко запела вода в фонтанчике, в этом пустом зеленом саду.

– Да будет так, – кивнул Тимур. – А еще ты родишь мне детей, Мульк Ханум.

– На все воля Аллаха, государь, – откликнулась она.

Теперь к его титулу эмира, или султана, или шаха, не важно, будет прибавлено звание «гурган», что означало «зять хана». Это будет означать, что он породнился с Чингизидами.

Вскоре был устроен великий той – пир. Полководцы и все беки Мавераннахра, собравшись в Балхе, признали Тимура достойным шахского трона и трона султана. Также была роздана эмирам и воинам часть огромного сокровища, накопленного за последние годы Хусейном. После многодневного пира, как заметил летописец: «Беки радостно и весело поскакали в свои области».

А вскоре покинул Балх и сам Тимур. Он торопился в родной Самарканд. Въехать через главные ворота! Он хотел увидеть счастливые лица земляков. Все дело было в том, что агрессивная политика эмира Тимура выражала настроения и чаяния практически всего Мавераннахра. Если он и воевал, то лишь для того, чтобы обезопасить свою землю от врагов. Если он беспощадно грабил другие земли, то лишь затем, чтобы привезти богатства на свою родину. Если он жестоко убивал, то по одной и главной причине – не дать врагам расплодиться и поднять головы в будущем. Так рачительный садовник беспощадно вырубает сорняки в своем саду, чтобы они завтра не заглушили его цветник.

Он ехал триумфатором по древнему городу. Пора было устраивать мир в своем доме, проезжая по ликующим улицам Самарканда, думал полководец, которого встречали как отца народа. Еще вчера этот город был истерзан междоусобиями, а теперь он оживал на глазах. Как дерево весной после лютой зимы. Именно в эти минуты Тимур и решил, что однажды с позволения Аллаха он сделает древний город Самарканд не просто столицей своего нового царства, но самой могущественной и грозной изо всех столиц мира. Несокрушимым оплотом ислама! И отсюда он будет раздвигать границы государства на все страны света. Отсюда будет диктовать свою монаршую волю. Недаром же Медина и Мекка признали его своим светским вождем? Ничего не бывает в этом мире просто так. Всё по воле Аллаха.

Часть вторая

Беглец из Золотой Орды

Глава первая

Волчонок

1

В середине лета 1370 года Тимур провел великий курултай. На него съехались все даруги, эмиры, беки и бахадуры, которые признавали Тимура своим вождем. Кто не приехал, навечно записал свое имя в список врагов государя. Командиры туменов и тысяч, за которыми оставалось главное слово, провозгласили Тимура единым правителем Мавераннахра – великим эмиром. А сам Тимур провозгласил ханом юношу из чагатайской ветви Чингизидов – Суюргтамыша. Он не мог позволить себе изменить Ясу Чингисхана – правители государств должны оставаться по крови покорителя мира.

В средневековой мусульманской среде женщины играли не великую роль в жизни мужчин. Все по Библии: вначале создан мужчина по образу и подобию Божию, а женщина – творение из его ребра. Тень мужчины. Предмет наслаждений. И великих житейских забот. В ее обязанности, уж поскольку человек стал грешен и был выгнан из рая, вменялось любить мужчину, рожать ему детей, готовить ему обед.

Но были исключения.

И таким исключением являлась старшая сестра Тимура – Кутлук Туркан-ага, заботливая и любящая женщина с тонкой натурой. Будущая покровительница искусств и религии, инициатор благоустройства его городов. Пока Тимур был заносчивым сорванцом, то он толком и не слушал ее. Затем служил эмиру Казагану, и ему совсем было не до сестры. А когда стал наемником, то месяцами пропадал вне дома, и если видел сестру, то лишь для того, чтобы она залечила его раны и лишний раз помолилась за него. Хотя она и так молилась за него каждый день.

Но вот он вырос в глазах своего народа, в его руках вдруг оказалась большая власть. И сестра неожиданно пригодилась ему как лучший советник и помощник в мирной жизни. И она стала оказывать влияние на вечно воюющего младшего брата.

В политике и государственной жизни в том числе. Как-то они сидели в отчем доме, в Шахризабе, у очага, и ужинали. Тимур очень любил такие вечера, за них отдал бы многое! С родным человеком, с глазу на глаз, пить за полночь чай с изысканными сладостями и говорить о жизни.

– Ты все время думаешь о войне, – сказала Кутлук Туркан-ага. – Тебе некогда думать о мирной жизни.

– Я не привык к мирной жизни, милая сестра, – ответил он.

– Знаю. А я люблю мирную жизнь.

– Ты – женщина.

– Воистину так. И я прошу тебя позволить мне украсить твою жизнь и твоих верноподданных, да хранит их Аллах, когда война отступает.

– Но как ты это сделаешь?

– А я знаю, как.

Он улыбнулся, глядя в ее сияющие глаза. Тимур мало улыбался. Там, где он появлялся, текли реки крови, чему тут было улыбаться? А воевал он непрестанно. Но, глядя в глаза этой женщины, которая была старше его, глядя на ее губы, он расцветал улыбкой. Тимур нежно любил свою сестру.

– И что же ты хочешь предложить мне, милая Кутлук? – Он протянул и сжал ее руку. – Вижу, ты что-то надумала.

– А если и так?

– Ну так говори же…

Она потянулась к нему:

– Создай не просто свой великий город, свою грозную столицу за крепостными стенами, оплот твоего государства, но воздвигни самый красивый город на свете, самый величественный и прекрасный. Пусть одни купола минаретов сияют под солнцем лазурью, а другие горят золотом. Пусть это золото, собранное тобой в чужих странах, не лежит