– Новгородцы, а чтобы не было такого, что кто-то решил на брюхе своём сберечь и хлеб обменять на какую-либо вещь, то норму он должен в присутствии чиновника и съесть. А больным хлеб будет носить чиновник с двумя свидетелями. А ежели кто нападёт на этих людей, то будет казнён. Сварен заживо в котле, чтобы не хотел ради своего брюха других обделять!

– Любо, посадник-батюшка, любо!

– Ну так пойдём и заберём хлеб, новгородцы, а после раздадим и поделим всё и будем каждый день выдавать!

– Любо! Посадника нам Господь послал! Храни тебя Бог, Павша Ананьевич!

Павша Ананьевич между тем прекрасно понимал всю сложность положения, в котором оказался Новгород. Несмотря на то что после вече и изымания хлеба люди в этот раз разошлись по домам сытые и добрые, Павша Ананьевич понимал, что эта мера крайне временная. Оказалось, что в городе продовольствия всего на три недели, и это если ввести крайне скудные пайки. Правда, был ещё хлеб, который припрятал сам посадник, но в мыслях Павши Ананьевича он должен был пойти исключительно на продажу.

Впрочем, Павша Ананьевич понимал, что великий князь с ратью придёт под Новгород намного раньше, чем кончится продовольствие. Не то что о сборе рати, но даже о выборах тысяцкого речь не шла. Ни один боярин не хотел взять на себя ответственность и вступить в эту должность. Едва заходила речь о месте тысяцкого, как тут же все отводили глаза и отказывались от подобной чести. Павша уже подумывал назначить тысяцкого из простого люда, но понял, что самое первое, что сделает этот тысяцкий, – это начнёт искать мира с великим князем, а это скорее всего кончится для Павши Ананьевича казнью.

По городу шли слухи, что великий царь и хан дал бывшему тысяцкому Ратибору огромное войско и что с ним он движется прямо под стены Новгорода. К концу зимы город ждут крупные изменения.

Из безвыходного, как уже казалось, положения выход нашёлся сам собой. В один из мрачных зимних вечеров, когда посадник подсчитывал прибыль от проданного сегодня хлеба и помышлял о том, что надо бы вовремя со всеми сбережениями покинуть Новгород и начать новую жизнь где-нибудь в Ливонии, к его терему прискакал отряд ратников.

Павша Ананьевич вышел их встречать. Перед посадником был не знакомый ему ранее боярин. Тот поклонился ему и обратился с давно заготовленной речью. Вокруг отряда собралось немало народа, так как всех интересовало, какие вести принесли эти ратники.

– Князь Василий Ярославович Костромской передаёт вам, новгородцы, такие вот слова. Брат князя моего идёт к вам с полками большими и ведёт с собой силу татарскую. Но не бойтесь, Святая София есть и моя отчизна. Я готов служить ей и вам. Кроме того, я привёз в город много хлеба и иного продовольствия из Костромского княжества. Её, новгородцы, дарит вам князь Василий Ярославович и передаёт, что не может без слез слышать о том, что православные умирают от голода.

Павша Ананьевич пригласил боярина к себе в терем, а простой люд тут же приветствовал его радостными криками. С одной стороны, можно было обрадоваться, но с другой стороны, появление хлеба мешало Павше Ананьевичу заполучить немалую прибыль и спокойно покинуть Новгород, чтобы кончить свою жизнь в дальних странах, ни в чём не нуждаясь. Посадник последние несколько дней назад даже начал учить язык ливонцев. С другой стороны, если князь Василий Ярославович готов вмешаться в дела новгородские, то вполне возможно, великий князь Ярослав так и не добьётся успеха.

Посадник Павша Ананьевич и боярин Фёдор Ростиславович, посланник князя Василия Ярославовича, остались наедине.

– Ну, давай познакомимся с тобой, посадник. Меня зовут боярин Фёдор Ростиславович, я тесть князя Василия Ярославовича.

– Это того, что в народе прозвали Квашнёй? А да, знаю. Есть такой брат у Ярослава. Сколько ратников сможет привести он к Новгороду? Двести или триста?

– Не спеши с выводами, посадник. Василий Ярославович – следующий, кто станет великим князем, а посему думаю, что и Новгород должен об этом задуматься.

– Новгород бы задумался, если бы Ярослав Ярославович был при смерти, а он здравствует назло врагам.

– Это он пока здравствует, посадник. Василий уже поехал в Орду, и, думаю, вскоре наступят большие изменения.

– О чём ты, боярин?

– Если Новгород сможет продержаться какое-то время, то, скорей всего, великий князь Ярослав Ярославович закончит своё правление.

И посадник, и боярин долго и пристально смотрели друг на друга.

– То есть ты, Фёдор Ростиславович, предлагаешь нам немного подержаться, а дальше придёт помощь? Это, конечно, всё неплохо, но скажи мне мой интерес? Против Ярослава с его ратью, которая будет здесь меньше чем через три недели, я не выстою.

– А ты к народу обратись! Сытые они куда больше свои вольности любят. И к тому же пусть они верят, что князь Василий приведёт сюда рать и править будет по справедливости.

– Неплохо придумал, боярин, только ты про мой интерес ничего не сказал.

– А что, сможешь жить потом припеваючи в Новгороде, ни в чём не нуждаясь, когда Василий к власти придёт. Посадничество передашь верному человеку, а сам заживёшь, словно князь!

Павша Ананьевич пораскинул мыслями и понял, что, может, так даже будет лучше. Только посадничество он передавать никому не собирался. А в крайнем случае можно будет и с Ярославом Ярославичем договориться. Это уж зависит от того, как обстановка сложится.

– Ну, боярин, спасибо тебе большое за помощь и князю твоему спасибо. Если он и татарскую рать от нас отведёт, то думаю, что Ярослав Ярославович едва ли сможет нами овладеть.

Князь Василий и великий царь и хан встретились в Сарае. Василий понимал, что, несмотря на то, что встреча проходит в шатре, перед ним стоит уже не грозный кочевник, а хитрый политик, который также понимает, что только одной силой Русь, которая набирает мощь, почти невозможно удержать.

– Великий царь, – говорил князь Василий Ярославович, – Ратибор, новгородский тысяцкий, вводит тебя в заблуждение, рассказывая, что новгородцы не хотят платить чёрный бор. На самом деле ситуация совсем иная. Народ Новгорода восстал против великого князя по вполне справедливым причинам. Прошу тебя, великий царь, верни воинов своих!

– Князь, ты действительно думаешь, что я послал свой тумен только за данью? Скажу тебе честно, мне всё равно, откуда великий князь собирает мне дары. А вот мои ратники должны напомнить на Руси, что дружба с монголами ей необходима.

– А что будет, если Новгород разобьёт твоих воинов? Эта вера исчезнет. В Новгороде в случае сечи выведут почти тридцать тысяч ратников, а если в дело вмешается Орден, то и более того.

– Князь, Орден сейчас слаб. Едва ли новгородцы смогут одолеть моих конников.

– Смогут, великий царь! Ратники, которых ведёт Ярослав, не хотят биться против новгородцев, да и во всех союзниках Ярослава я бы на твоём месте не был уверен. Не ровён час, князь Дмитрий и смоленские князья встанут на сторону Новгорода супротив твоей рати, вот тогда ты точно потеряешь свой тумен.