Великий князь Ярослав подошёл с ратью к Городищу. На встречу с ним вышли новгородцы. Все, от мала до велика, взялись за оружие.

– Князь, – обратился Ярослав Ярославович к своему племяннику Дмитрию Александровичу, – думаешь, есть ли у нас силы снести новгородцев?

– Думаю, дядя, что если и надо когда атаковать, то сейчас.

– А может, испугаются и сдадутся? Мне кажется, что новгородцы всех кого можно вооружили.

– Вот именно. А вскоре к ним ещё и помощь от пригородов придёт. Если они соединят свои силы, то как бы и вовсе нас не разбили.

Ярослав Ярославович задумался. Во-первых, очень сильно не хотелось ему лить кровь новгородцев, а во-вторых, видел великий князь, что смоленские ратники не хотят в бой идти и великий князь Глеб Ростиславович, хоть и привёл свою рать, битвы тоже не желает. Смоленский великий князь и вовсе может начать переговоры с Новгородом, и тогда владимирская рать будет разбита.

– Ну чего, дядя, поведём рать на новгородцев? Если ударим дружно, то сегодня мы уже будем пировать в Новгороде!

– А если проиграем, то навсегда потеряем этот город. Перестанет он быть Русью. Без монгольских ратников потери будут велики. Княжич Василий с тобой?

– Да, великий князь. Он брат мой и командует моими ратниками. Я в своём праве.

– Да не ругаю я тебя за это, Дима, просто будь осторожен, ведь монголы могут не только на него свой гнев обратить, но и на тебя с младшими братьями. Битвы не будет, отводим рать к Русе.

Князь Дмитрий сильно расстроился от этого решения. Если когда и можно было одержать вверх над новгородцами, так это сейчас. Больше такого момента, по его мнению, не подвернётся. Смалодушничал великий князь, вот и не желает рать на сечу вести.

Впрочем, спорить князь Дмитрий не стал и возвратился к своим людям. Княжич Василий подошёл к брату и начал расспрашивать его:

– Ну чего, Дим, что говорит великий князь? Будет ли сеча и где наше место?

– А не будет, Вася, сечи. Отходим к Русе. Смалодушничал великий князь. Говорит, что людей ему жалко. Просто, может, и зря мы все его боимся. Дядя, видно, давно забыл, с какой стороны за меч берутся. Ладно, поведём рать к Русе. Я в глубине души надеялся, что великий князь тебя, Вася, там наместником посадит. Да чую, не пировать нам в Новгороде.

Между тем великий князь Ярослав Ярославович распорядился выступать к Русе и занять её. Великий князь подозвал к себе своего друга боярина Андрея Вратиславовича.

– Андрюш, – обратился великий князь к своему ближнику, – поедешь в Новгород и обратишься к боярам и посаднику. Скажешь, что я прощаю им все обиды, которые они мне нанесли, и все князья земель русских будут мне в этом порукой, а они пусть вернутся под мою руку.

– Великий князь, думаю, в Новгороде воспримут это как слабость! Раз уж пришли мы сюда с оружием в руках, то настаёт время битвы!

– Да не одолеем мы новгородцев без татарской силы, и не придёт она к нам, боярин. Делай, что я приказал. Езжай в Новгород. Не сразу, а часов через пять.

Рать новгородцев ликовала. Воинство великого князя вместо того, чтобы готовиться к штурму, отступило. Павша Ананьевич перекрестился, едва он понял, что великий князь отходит. До тех пор, пока не подошёл к Новгороду князь псковский Довмонт, никто и поверить в то, что новгородцы выстоят, не смог бы.

От князя псковского утром прискакал гонец, который поведал посаднику, что едва князь Довмонт получил от него известие, то сразу стал собирать рать. Вместе с несколькими тысячами ратников он выступил и спешит к Новгороду, но прибудет не раньше чем через день. И это только конница, а пехота ещё позже.

К городу приближался всадник. Это был боярин Андрей Вратиславович. Увидев его, новгородцы позвали посадника.

– Православные, – обратился к новгородцам боярин Андрей Вратиславович, – великий князь Ярослав Ярославович не хочет лить кровь людей православных на радость недругам, а посему отводит рать свою к Русе, а вам передаёт следующие слова.

Павша Ананьевич затаив дыхание стал слушать, что передаст великий князь. Он немало приобрёл от распри с великим князем и теперь надеялся приобрести ещё.

– Великий князь Ярослав Ярославович говорит, что забывает все обиды, которые вы нанесли ему, а порукой словам своим призывает быть всех князей, которые вместе с ратями своими пришли к нему на помощь.

Народ засвистел и закричал разные непристойные слова.

– Струсил великий князь! Без монголов он своими силами супротив Новгорода ничтожен!

Павша Ананьевич дал простому люду накричаться, а после поднял руку, и все умолкли.

– Боярин! Ответим тебе только через несколько дней, а пока заезжай к нам. Мы соберём вече, как только люди с пригородов наших подойдут, и будем думать о словах твоего князя.

Андрей Вратиславович понимал, что новгородцы просто тянут время и ждут, когда к ним прибудет на помощь князь Довмонт Псковский и ладожская рать. Ох, зря великий князь Ярослав не повёл людей сразу на битву. Теперь боевой пыл новгородского люда возрос многократно.

– Давай в гости к нам заходи, боярин, не бойся, мы посланников не убиваем! Мы не басурмане, а православные! А обиды не князь забыть должен, а мы, простые новгородцы!

– А я вас и не боюсь, – ответил новгородцам боярин Андрей Вратиславович и смело направил своего коня прямо к ним, – мне главное, чтобы кровь русская не полилась!

– А ты люб нам, боярин, – отвечал один из новгородцев, – мы тоже православную кровь лить не хотим.

Павша Ананьевич и другие именитые люди Новгорода собрались в тереме у посадника и стали держать совет.

– Итак, именитые люди Новгорода, – приосанившись, начал Павша Ананьевич, – стоит нам с вами подумать, принимать ли и на каких условиях мир с великим князем.

Бояре загалдели, но Павша Ананьевич не спешил и дал всем вволю поспорить. Лишь когда споры стали стихать, он обратился к ним вновь:

– Хлеба у нас надолго не хватит, но и рать Ярослава есть хочет. Мы-то дома сидим, а вот его люди под стенами нашими. Есть ещё один момент, который прошу вас всех учесть. Князь Василий обещал вступиться за нас перед Ордой, но не думаю, что его рука будет сильно легче Ярославовой. Думаю, за услугу свою он захочет пойти супротив наших вольностей.

– Так что же, ты предлагаешь мир с Ярославом Ярославичем не заключать? – спросил боярин Антон Васильевич Марткинич.

– А разве для того мы его, бояре, выгоняли из Новгорода, чтобы, едва он с ратью под стены к нам пришёл, сразу склониться перед ним? Или забыл, как его наместник тебя без вины с собственного двора прогнал и живота лишить намеревался?

– Помню, посадник, только боюсь, простых людей не удержим мы в повиновении.