– Приехали, – сказал Маркус, вырывая Князя из задумчивости.

Перед ними простиралась Чаща. Гигантские деревья обещали приятную тень, чудесное спасение от адской жары. Перспектива была столь притягательной, что Натаниэль почти забыл – это одно из самых опасных на целом свете мест для Серого Стражника. Почти забыл.

Когда они приблизились к стене леса, проводник уже ждал их. Пожилой мужчина, сидящий близ старой разрушенной каменной часовенки Господа, когда-то означавшей границу Империи. Край цивилизации.

– Приветствую. – Склавянин встал и небрежно поклонился. Его акцент был весьма слышен, но все слова разборчивы. – Я Миловит, посланник короля Гракха. Но мы уже знакомы.

– Да, действительно, – признал Натаниэль, присмотревшись. – Ты сын змеи.

Мужчина рассмеялся.

– С той поры наш язык улучшился, – объяснил он. – И я больше не принадлежу к Сыновьям Змеи. Теперь служу королю Гракху и его внуку Лютогневу. Это сын нашего прежнего вождя, Лютошала. Да ты его наверняка помнишь, ты его как раз в битве убил, когда мы в последний раз виделись. Как раз перед тем, как я тебя копьем пробил.

– Это был ты?

– Ну, ты ведь на меня не обижаешься?

– Нет, – неуверенно ответил Князь. Такой вопрос ему задавали впервые.

– Так или иначе, жена Лютошала была дочкой короля Гракха.

– Так я его зятя убил? Ты мог бы мне об этом и сказать. – Натаниэль косо взглянул на Маркуса.

– Это не проблема, – быстро заверил Миловит. – Это была хорошая битва, и ты дал ему хорошую смерть. Это самое лучшее, на что у нас можно рассчитывать. Никто не в претензии. Совсем напротив, Лютошал был великим вождем, отличным воином, а история о том, как он встретил смерть, за эти годы стала всем известна, и ее сильно приукрасили. Теперь очень много людей будут сильно разочарованы, как тебя увидят. Легенды говорят, что ты великан и сжигаешь ведьм одним взглядом.

– Явно спутали тебя с Магнусом, – засмеялся Вильгельм.

– Ага, я тоже был уверен, что речь о нем, – сказал Маркус. – Видимо, в рассказах склавян вас совместили в одного человека.

– Прекрасно. Вот уж действительно здорово начинается эта поездка. – Натаниэль тяжело вздохнул. – Может быть, мы уже поедем дальше? Это солнце просто с ума меня сводит.

– Да, конечно. – Миловит оседлал своего коня. – В Чаще намного приятнее. Видать, ваш Господь любит вас меньше, чем наши боги нас.

– Далеко отсюда до земель короля Гракха? – спросил Эверсон, когда они въехали под тень деревьев.

– Дня три будет, – ответил Миловит. – Но спокойно, вам ничего не грозит. Король Гракх гарантировал вам безопасность, а на этих землях его слово все еще закон.

– Приятно слышать, – заверил Натаниэль, хотя слово «еще» не пробудило в нем большого оптимизма. С каждым шагом эта поездка начинала казаться все худшей идеей.

* * *

Септимус сидел за отдельным столиком в главном зале Командории. В обычный день сел бы с остальными рекрутами, но сегодня, к сожалению, день был необычный. В такие дни дар Видящего мучил его. Голоса метались по голове, приказывали, просили, спрашивали. Сливались в невыносимую какофонию, раскалывали голову болью. Товарищи Септимуса уже научились, что иногда от него лучше держаться подальше; так что он сидел один и лишь наблюдал за своими первыми в жизни друзьями.

Заря рассказывала какую-то историю, активно при этом жестикулируя. Ее сильный восточный акцент с трудом воспринимался остальными. Наверняка, как обычно, это была какая-то охотничья история или рассказ об удивительных обычаях в ее прекрасной маленькой деревушке.

Она в таком ужасе. Ты же видишь это, правда? Как она теряет уверенность в себе каждый раз, когда кто-то задает вопрос…

Родерик вставил что-то с самодовольной улыбкой. Наверняка что-то невежливое. Его комментарии редко бывали другими. Собственно, трудно было объяснить, как этот уроженец Спорных Земель стал частью их группы. Просто подсел как-то раз, и так оно и осталось. Да еще эти два меча, кто пользуется двумя мечами?

Еще один трус. Боится, что окажется вовсе не лучшим. Когда-то он станет нашим. Такие, как он, всегда этим кончают, обычная смерть для них слишком страшна.

Адрик сидел рядом, не вслушиваясь в разговор. Шарил вокруг рассеянным взглядом. После секретной миссии с Великим Вороном все время был каким-то отстраненным. Говорили, что дело было в девушке, которую он там встретил.

Влюбленный дурак, не знает, что любовь ведет только к печали и трагедии. Но мы-то знаем, правда? Мы знаем СЛИШКОМ хорошо.

Мойра поправляла волосы, уложенные в цветной чуб. Она тоже с момента возвращения была другой. Какой-то притихшей. Не могла рассказывать, что там случилось, но по намекам было ясно, что они встретили что-то страшное. Чудовище, а может, демона. Что бы это ни было, оно серьезно ее потрясло.

Ты мог бы ее утешить, обнять, пригреть, поцеловать, лизнуть, укусить, придушить… О, что бы ты только мог с ней сделать, ей сделать…

– Все в порядке? – спросила Касс, садясь с ним рядом. – Духи тебя, похоже, любят. Мне вот, просто сидя здесь, хочется плакать и смеяться, и кричать, и шептать, и раздеться, и укрыться, и съесть запеченную утку… Хотя последнее, это, может быть, я, а не духи. Тоже их чувствуешь?

– Слышу, – поправил он. – Слышу их шепот.

– Да, это наверняка неприятно, но ты хотя бы знаешь, сам ли ты хочешь съесть запеченную утку. Так вообще я Касс.

– Я знаю, все тебя знают. Ты приехала с Великим Вороном и Кровавой Риа. И ты та, которая убивает демонов.

– Ой, правда? Я еще никогда не была знаменитой. – Девушка обрадовалась. – А ты кто?

– Я. Извиняюсь, Септимус. Меня зовут Септимус. Это из-за голосов, мне трудно собраться, когда их так много.

Тут что-то не так. Не верь ей. Она что-то замышляет. Она тебя погубит! Она…

Кассандра взмахнула рукой, и голоса внезапно смолкли.

– Что?.. Что ты сделала?

– Я их прогнала. Раньше или позже вернутся, конечно; я еще в этом не так хороша, как Альдерман. Извини меня.

– Рекруты на плац, тренировка! – крикнул от дверей Магнус.

– Не за что извиняться, – сказал Септимус, вставая. – Это просто прекрасно. Все голоса ушли.

Почти.

* * *

Вильгельм никогда не был по ту сторону границы. Ясное дело, ему случалось встречать склавян и посещать их деревни, но только захваченные, лежащие на бывшей территории Империи. Великая Чаща же была чем-то совершенно иным, чуждым. И дело было не только в гигантских деревьях, которые они проезжали по дороге на восток. Сам воздух пах здесь иначе, незнакомые птицы высвистывали странные мелодии, непривычные растения росли вокруг. Но не это составляло суть различий. Вильгельм не мог описать этого словами; это место просто было другим, чужим.