Внезапно поезд замедлил ход. Стук колес сделался четче, стали ощущаться стыки рельсов. Еще пять-десять секунд, и поезд остановился совсем.

Неслыханное дело – пассажирский поезд не может остановиться прямо посредине открытого пространства!

В ухе у Павла раздались позывные связи. С изменившимся от волнения лицом он дотронулся до радиоклипсы и через мгновение произнес:

– Нам нужно выйти наружу. Пошли.

– А дверь откроется? – спросил осторожный Тамерлан. – В случае непредвиденной остановки двери всегда блокируются.

– Некогда рассуждать, у нас одна минута, – рявкнул Павел, шагнув к двери вагона. Он оказался прав: створки тотчас раздвинулись – сработали сенсорные устройства, а блокировка оказалась отключенной.

– Вперед, – скомандовал всем Марк, первым ныряя в темноту. – Приехали!

Вагон застыл на высоте метра над землей, и все начали прыгать вниз. Маленького Стивена, начавшего было хныкать, отец спустил на руках.

В эту минуту дверь вагона захлопнулась, и поезд снова тронулся, быстро набирая ход. Несомненно, что если в других вагонах сидели пассажиры, то они заметили лишь короткую остановку в пути. Окна их вагонов оставались закрытыми, а выглядывать наружу и смотреть, что произошло, никому не пришло бы в голову.

Маленькая группа людей осталась стоять на открытом поле. Вокруг была равнина, голая земля, чуть припорошенная только что выпавшим мелким снежком. В городе поздняя осень еще не ощущалась, но здесь дикая природа выглядела совсем иначе.

Никто из членов группы не взял с собой никаких вещей – так распорядился Посейдон.

– Вас встретят и снабдят всем необходимым, – сказал он уверенно.

В ухе Павла снова пиликнул зуммер, и поступила очередная инструкция.

– Нам нужно двигаться вот в том направлении, – сказал Павел неуверенно, указывая рукой в сторону темнеющего вдалеке леса. В быстро наступающих сумерках окружающий пейзаж выглядел негостеприимно, а лес казался черной массой – загадочной и опасной.

Марку уже пришлось недавно побывать в открытом пространстве, так что он отчасти был готов к тому, что увидел, но мог легко представить себе страх и трепет, охвативший его спутников – тех, кто никогда прежде не выбирался из города, тем более в одиночку, без сопровождения и прикрытия.

Да он и сам чувствовал себя не слишком хорошо. Холод, темнота вокруг, ветер, свободно гуляющий по невысоким холмам, треплющий оголившиеся ветки низкого кустарника. И полная неясность впереди…

«Лес, – думал он, вместе с другими направляясь по заснеженной равнине в указанном направлении, – в лесу ведь полно диких зверей. Уж мне ли не знать… И мы, в отличие от лесных людей, не умеем с ними ментально общаться».

Пугать своих спутников он не стал, однако сам испытывал все нарастающую тревогу.

– Пойдемте скорее, – поторапливал всех Павел, взявший на себя роль руководителя. – Нужно скорее пересечь открытое пространство, ведь нас могут искать. Наверняка остановка поезда не прошла незамеченной, и сейчас начнутся поиски.

«А вот это вряд ли, – отметил про себя Марк, – судя по всему, операция отработана до мелочей. Наверняка те, кто может остановить поезд в открытом пространстве и оставить при этом открытыми двери вагона, позаботились и о том, чтобы все прошло незамеченным».

Опасения оказались напрасными: уже возле кромки леса группу встретили два человека. Облик их для неподготовленных горожан выглядел странным и пугающим, но Марку уже приходилось видеть лесных жителей – их мохнатые шапки и меховые куртки не показались ему удивительными.

Более того – в одном из встречавших Марк неожиданно узнал старого знакомого – бородача Никиту, своего недавнего провожатого. Тот тоже его узнал и тотчас заключил в свои богатырские объятия.

– Не ожидал увидеть тебя, брат, – сказал он радушно. – Нам передали, что из города бегут пять человек. Когда мы увидели шесть фигур, то даже растерялись. А это оказался ты…

Он отпустил, наконец, Марка, и тот сумел перевести дух. Никита глядел на него с нескрываемой симпатией, как на старого знакомого.

– Тебе у нас понравилось? – спросил он. – Я почему-то так и думал, что ты еще вернешься. Ну, пойдемте, а то скоро совсем стемнеет, а дорога еще неблизкая.

Спутники Марка были поражены увиденным, хотя никто из них и не решился сказать ни слова. Видимо, они окончательно перестали что-либо понимать в происходящем. Родитель номер два их подруги, полицейский, не только выбрался из города вместе с ними, но еще и оказался своим человеком среди лесных людей…

Горожане искоса посматривали на Марка, не решаясь задать терзавшие их вопросы. Но вскоре им стало не до размышлений: двухчасовой путь по заснеженному темному лесу оказался трудным испытанием.

Снег был еще совсем неглубоким, но обступавшая вокруг черная тьма и отсутствие источников света заставляли людей идти цепочкой вслед за проводниками. Видимо, шедший впереди Никита умел не только ментально общаться с дикими животными, но и обладал способностью ориентироваться в полной темноте.

Тьма вокруг стояла такая непроглядная, что если бы путники не двигались строго один за другим, то непременно натыкались бы на стволы деревьев. Маленький Стивен быстро утомился, и отец взял его на руки.

Вообще, для горожан путешествие пешком по ночному лесу было первым и очень серьезным испытанием. Даже физически и морально подготовленный Марк успел здорово устать за время пути. Он шел посередине, за ним двигалась Аврора, а замыкал шествие Павел.

Девушка за два часа только один раз нарушила молчание.

– Я вижу, ты здесь свой человек, – сказала она негромко в спину отцу. – Что же ты раньше мне не сказал?

На это Марк ничего не ответил, и Аврора замолчала. В течение двух часов раздавалось лишь тяжелое дыхание быстро идущих людей.

На ночь все разместились в землянке – уже знакомом Марку жилище лесных людей. Потолок здесь был низкий, так что голова упиралась в него, а пол – земляной, гладко утоптанный. Все остальное было дощатым – стены и просторные нары возле одной из них.

– Нужно натопить печь, – сказал Никита, снимая меховую шапку и разжигая свечу при помощи зажигалки явно промышленного производства. – Здесь не топили уже неделю – с последней партии беженцев.

В неясном колеблющемся свете было видно, как при каждом слове изо рта у него идет пар…

– Дрова заготовлены во дворе, – объяснил помощник Никиты. – А вот и печь, только ее сначала нужно почистить: золы много, будет чадить.

Все вопросительно посмотрели друг на друга. Кто-нибудь умеет растопить печь? Павел с Тамерланом нерешительно двинулись к двери, ведущей из землянки на улицу, но Никита остановил их.

– Печь топят женщины, – твердо заявил он. – Это правило. Вообще, в доме все делают женщины. Домашние дела – не мужская забота.