– Водочку уважаете?

– А то!

– Сколько выпили?

– Грамм семьсот, не больше.

– Понятно, – завистливо вздохнул Яковлев. Самого его развозило уже от ста граммов. – Все равно неясно, зачем шеф-повар разливал гостям водку. Разве это его дело? Для этого существуют официанты.

– А дьявол его знает! Уже не помню.

– Может, сам Фуфырин помнит? Или он тоже грамм семьсот принял на грудь?

– Никак нет. Он был на работе. А я – в гостях. Мне можно, ему нельзя.

– Неплохо было бы поговорить с этим активным шеф-поваром. Он сейчас в Красносибирске или куда-нибудь поехал?

– В Турции отдыхает.

– Вот как! – удивился Яковлев. – Очень любопытно. Значит, когда, вы говорите, он попросился в отпуск?

– В это воскресенье.

– То есть десятого числа. Он сразу сказал, что летит в Турцию?

– Да, предупредил, что у него есть путевка.

– Вот те раз. Получается, Фуфырин сначала купил путевку, а потом просит отпуск. А если бы вы не разрешили?

– Почему не разрешить?! У нас тут нормальные отношения. Если у человека на руках путевка, почему не отпустить.

– Сами вы эту путевку видели?

– Зачем? Что я, буду проверять его слова? Сказал человек, есть путевка – ну и ладно.

Владимир попросил Комаровского составить список присутствовавших на юбилее, тех, кого он помнил, в том числе и сотрудников «Стратосферы». Записал домашний адрес и телефон шеф-повара и на всякий случай сразу позвонил, но, что можно было предполагать, никто к телефону не подошел. У Фуфырина имелись жена и сын-студент. Парень, наверное, был в институте, а супруга, видимо, тоже отдыхала в Турции. Ладно, позвоним вечерком.

В отличие от Сигизмунда Доминиковича, Яковлев решил проверить, какая путевка была у шеф-повара и была ли вообще. Выйдя из ресторана, Владимир юркнул в агентство Аэрофлота и направился к директору.

Действительно, в понедельник Фуфырин полетел в Москву. Из Красносибирска в Турцию все отправляются через столицу. Билет ему бронировала туристическая фирма «Пилигрим». Больше аэрофлотовцы ничем не могли помочь следователю. Владимиру подробно объяснили, где находится «Пилигрим», туда он и отправился.

Оператор, молодая девушка, нашла фуфыринскую квитанцию об оплате и сообщила, что шеф-повар уехал отдыхать один, без жены, путевку купил на две недели. Во всем этом есть зыбкие моменты, наверняка Фуфырин будет одним из подозреваемых, но ведь вернется, паразит, только через десять дней. И то если вернется, может, останется в этой Турции. Значит, нужно ждать, продолжая собирать доказательства.

– Куда делась твоя хваленая фантазия? – строго спросил Базилевский. – Или сейчас ты только можешь повторять чужие мысли, на большее не способен?

Они сидели вдвоем в безбрежном кабинете первого вице-губернатора. Игольников – робко притулившись на краешке стула, Григорий Федорович – вальяжно развалясь в кресле.

– Вцепился в это несчастное викентьевское интервью…

– Пресс-конференцию, – робко поправил Геннадий Георгиевич.

– Нехай пресс-конфереция. Вцепился и треплешь ее, словно на колу мочало. Разве можно кормить зрителей одним блюдом. Оскомину набьешь.

Геннадий Игольников – шеф-редактор краевого канала телевидения «Экспресс». Сегодня он почти полностью находится в руках губернатора. Дело не только в том, что при нем местное телевидение формировалось и многим ему обязано. У зятя его, Виталия Грановского, хозяина крупной строительной фирмы, имеется контрольный пакет акций «Экспресса». Поэтому и Аристарх Васильевич, и его дочь Татьяна, жена Виталия, на этом телевидении что хотят, то и воротят. Сегодня они вызвали «на ковер» Игольникова, а тот предварительно зашел к Базилевскому Прежде чем вместе идти к губернатору, они решили обсудить тактику поведения. Геннадий Георгиевич надеялся на помощь Базилевского, однако тот обрушился на него с руганью.

– Ты забываешь, что в разное время у телевизоров сидит разная аудитория: молодежь, домохозяйки, интеллигенция. А ты всех пичкаешь одним блюдом. Хотя бы готовил его по-разному. Так нет – даже не подогреешь. Жрите что с вечера осталось. На тебя не похоже. Так, Гена, в условиях жесткой конкуренции не работают. В дупле окажемся.

Позвонила секретарша и сказала, что их ждет Аристарх Васильевич.

Они надеялись увидеть, кроме Сокольского, Грановского или по крайней мере Леонарда Глазурина, однако в кабинете с отцом была только Татьяна – верный признак плохого самочувствия губернатора. При любимой дочке ему обычно становилось лучше. Зато хуже всем посетителям, в том числе и Игольникову Татьяна – человек жесткий, вздорный, а главное – сует свой нос во все дела. По образованию она переводчица, закончила институт иностранных языков. Став губернатором, Аристарх Васильевич придумал для нее должность помощницы, и отныне лезет Татьяна во все дела без разбора: и отца заменяет, и мужа. Сейчас вот начнет учить, как нужно готовить телевизионные программы. Правда, Игольников к этому привык – каждый человек считает про себя, что он прекрасно разбирается в телевидении, у всех много идей. Вот только когда до дела доходит, толку от этих идей – шиш.

– Геннадий Георгиевич, дорогой, на что это похоже! – затянула Татьяна свою волынку. – Все однообразно, серо. Можно подумать, что не существует передового опыта. Посмотрите, как делается информация на других каналах. Сейчас же такие возможности, можно даже знакомиться с зарубежным опытом. А «Экспресс» – телевидение из вчерашнего дня. Виталий Павлович тоже сердится, готов вас уволить.

– Но, но, но, – осадил ее отец. – Зачем же так?! Геннадий Георгиевич профессионал высшей марки. Нужно узнать, какие у него возникают трудности в работе, почему такие скромные результаты.

Игольников коротко объяснил:

– Все упирается в скудный изобразительный ряд. Нет динамической картинки – материал хромает на обе ноги.

– Картинки нет, но звук есть! – взорвалась Татьяна. – Я и говорю, опыт не изучается. Даже в Москве картинок не хватает, а может, специально от них отказываются. Сидят комментаторы, мелют языками, корреспонденты иной раз рассказывают по телефону, потом глядишь – у передачи запредельный рейтинг.

– Как на радио получается, – с сомнением в голосе произнес Базилевский.

– Раз сейчас в моду вошел такой стиль, тут уж ничего не попишешь. Импрессионистов и абстракционистов первые зрители на смех поднимали, а с годами им завидовали.

– Я тоже считаю, что хорошее новаторство необходимо внедрять, – поддержал дочь губернатор. – На этом весь прогресс держится.

– В принципе, я и сам стою горой за новаторство. Вы же знаете, – промямлил Игольников.

Действительно, по красносибирским меркам Геннадия Георгиевича считали настоящим революционером жанра. Этим он и привлек в свое время Грановского, который с большим трудом уговорил Игольникова перейти к себе.