корабль – дружба, так пусть она будет всегда, – произнес он. Мы чокнулись бокалами.

– Sláinte[15], – сказала я, сделав большой глоток пива.

– Ты помнишь, чему я тебя учил, – он выглядел довольным. – Какие еще слова ты не забыла?

– Их немного. Dia dhuit[16], – ответила я. После стольких лет я сомневалась, правильно ли произнесла это приветствие. – Честно говоря, это все, что я помню. Ну, и еще несколько ругательств. По какой-то причине они застряли у меня в памяти.

Колин рассмеялся. Глубокий рокот вырывался прямо из его живота, и это заставило меня рассмеяться вместе с ним.

– Полагаю, это все, что тебе нужно.

Мы оба замолчали, улыбаясь друг другу и изучая едва заметные признаки перемен, которые пришли с годами.

– Я заказал для нас рыбу с жареной картошкой, – сказал он. – Я помню, это твое любимое блюдо. Надеюсь, ты не стала вегетарианкой.

– Ну, вообще-то… – протянула я. Он выглядел встревоженным, и я не могла дальше притворяться. Я усмехнулась: – Шучу. Рыба с жареной картошкой по-прежнему мое любимое блюдо.

Колин глубоко вздохнул. Его голубые глаза, встретившись с моими, блеснули тем же озорным блеском, который я помнила с юности.

– Выглядишь потрясающе, – сказал он.

– Ты тоже – не постарел ни на день, – ответила я, – а еще ты работаешь на миссис О’Брайен, и я хочу услышать от тебя все в подробностях. Счастлив ли ты на ферме? Все ли у тебя хорошо?

– Все великолепно. Лучше и быть не может. У меня есть столько всего, о чем я бы скорее хотел тебе рассказать, но гость у нас ты. Сначала я хочу услышать о тебе.

– Я не знаю, с чего начать, – сказала я. Это было правдой. Такое ощущение, что прошло не семь лет, а целая жизнь.

Майкл остановился возле нашего столика с двумя большими тарелками, наполненными рыбой с жареным картофелем: слегка помятые кусочки рыбы, сложенные поверх груды чипсов, они же картофель фри, и гороховое пюре сбоку. Поняв, что умираю с голоду, я потянулась за бутылкой солодового уксуса, чтобы полить рыбу, и положила на колени салфетку.

– Это выглядит просто невероятно, – сказала я Майклу. – Нет ничего лучше еды в пабе.

– Это точно, – согласился Майкл с легкой улыбкой. – Могу я предложить вам что-нибудь еще?

– Еще две пинты пива, – ответил Колин.

Майкл посмотрел на нас, и я кивнула. Я подумала, что мы вполне можем посидеть здесь еще какое-то время. За семь лет случилось много всякого, нам было о чем поговорить.

– Я скоро к вам подойду, – сказал Майкл. Он повернулся и направился обратно к бару.

– Итак, что произошло во время твоего большого турне по Европе, после того как ты покинула Ирландию? – спросил Колин. – Куда же ты отправилась? С кем познакомилась? И самое главное, почему ты не вернулась?

– Хорошо, – я сделала глубокий вдох. С чего мне начать? С маминой болезни? Нет, этим я закончу. Я начала со стран, которые посетила, после того как покинула Ирландию. Я рассказала о Лондоне, который был удивителен, о красивой Германии, о Франции – о ней было сложно рассказывать. Я сказала ему, что работала там няней, но не упомянула Жан-Клода. Я не была уверена, правильно ли это, но мне показалось, что рассказать о нем будет дурным тоном. Вместо этого я больше говорила о Швеции.

Колин слушал и задавал проницательные вопросы. Я совсем забыла о том, каким хорошим слушателем он был. Казалось, будто он мог улавливать даже скрытый смысл в моих словах. Я вкратце поведала об остальной части своей поездки, не упоминая Марчеллино, а затем перешла к известию о моей матери. Когда я рассказала ему о звонке, который получила в тот роковой день, у меня перехватило дыхание. Колин накрыл мою руку своей и нежно сжал мои пальцы.

– Я чувствовал то же самое, когда умер мистер О’Брайен. Он был мне как отец в самом прямом смысле этого слова.

– Мне очень жаль, – сказала я. – От чего он умер?

– Гребаный рак. Он был курильщиком всю свою жизнь. Думаю, этого следовало ожидать, но болезнь унесла его слишком быстро. Прошло три месяца после первой диагностики, и его не стало.

– Гребаный рак – это точно, – согласилась я. Затем я рассказала ему о том, как потеря мамы заставила меня пойти работать в АОО.

– Разве это не замечательно? – спросил он. – Посмотри на себя, ты меняешь мир к лучшему. Я всегда знал, что так и будет.

– Ты ничего такого не знал, все ты выдумываешь! – сказала я.

Майкл подошел, взял наши пустые тарелки и принес нам еще пива. Мы снова выпили за здоровье друг друга, и я почувствовала, как мое прежнее «Я» потихоньку выходит из тени, где скрывалось последние семь лет. Я чувствовала влечение, привязанность и даже вожделение. Согретая вкусной едой и хорошей компанией, я положила руку на плечо Колина и прижалась к нему, желая почувствовать близость, которую не чувствовала уже очень давно. Мне пришло в голову, что я была одинока последние несколько лет, но просто не замечала этого из-за своего горя, и с головой погрузилась в работу. Сейчас мне хотелось большего.

– Теперь твоя очередь. Расскажи мне, что случилось с тобой за эти семь лет.

– Ну, я даже не знаю, с чего начать, – он смотрел мне прямо в глаза, и я улыбнулась. Я могла сказать, что он испытывает то же чувство – что наши отношения все еще могут что-то значить для нас. Не будет ли слишком дерзко пригласить его к себе в коттедж? Возможно. Была ли я готова к такому развитию событий? Скорее всего, нет. Но я несомненно этого хотела.

– Ага, Колин, расскажи хорошенькой девушке, чем ты занимался, – сказала девушка, которая подошла и встала возле нашего столика. Она держала на руках младенца, а двое других маленьких детей, на вид лет трех – пяти, держались за подол ее пальто. – Я уверена, что мы все получим удовольствие от твоего рассказа, и для начала можешь познакомить ее с этим крошкой и другими двумя!

– Э-э… – Колин широко раскрыл глаза. Он перевел взгляд с девушки на меня и обратно.

Я услышала, как у меня в сумочке зазвонил телефон. Только не сейчас! Я вытащила телефон и посмотрела на дисплей. Найтли! Прошло два часа с тех пор, как я с ним поговорила, и вот он здесь, звонит, как и обещал. Самое время быть таким ответственным!

Я решила поставить телефон на беззвучный режим. Но потом засомневалась. Джейсон сказал, что позвонит местным властям, если я не отвечу.